Не оттого ли в нашем доме споры,
Что мы с тобою, милый, разнополы?
Но странно, так ведь было и сначала,
А разнополость даже вдохновляла.

Ты уезжал и присылал стихи.
В конвертах были запахи тайги
И искры от вечернего костра,
Что превращала в блики Ангара.
И капли надоевшего дождя,
Что лил порой три ночи и три дня.
В строчках каждого стиха
И боль разлуки, и тоска.
А между строчек глаз твоих бездонность.
И вдруг... барьером стала разнополость.

Давай-ка возродим эпистолярный жанр,
Он, может, разожжёт из чувств былой пожар,
Сожжёт непримиримые, начал, черты.
Ты-это я, а я, как прежде, милый, ты.

Первое, безусловно, ритм. поначалу Вы придерживались единого ритма, потом как-то разладилось всё.
Второе, фраза "И почему то нас соединяло" неудачная. Может, заменить её на что-либо: "И что-то нас с тобой объединяло"?

Первое четверостишие оставляем, как есть. Итак, у нас по 11 слогов в строчке, первое ударение падает на 4-й слог, последнее - на предпоследний.

После прочтения первых двух строчек, я хотел сказать, что потерян последний слог, в результате нарушение и ритма, и размера. Но, продолжив чтение, решил, что в данном случае смена ритма-размера оправдана, получается стих с начальным четверостишием, центральным десятистишием и финалом. Вполне неплохо. Разве что "стихи-тайги" - не самая лучшая рифма, ну да ладно. Немного скачет первое ударение, ну да тоже ладно, в принципе, не мешает прочтению.
И вдруг:

А вот тут уже беда: напрасная смена размера (7 слогов, 8 и дважды 11). Это надо править. Верните, как говорится, законные 10 слогов! К тому же в "В строчках каждого стиха" первое ударение падает на первый слог, что очень заметно. Опять же "стиха-тоска" - слабая рифма, но пока менять не будем.
Можно исправить, например, так:

В неровных строчках каждого стиха
Видны и боль разлуки, и тоска.
Как говорил: люблю, скучаю, мол,
И вдруг... меж нами встал различный пол!

Это лишь пример, что называется, на усмотрение. Далее.

Кому как, но я считаю, что это неудачное четверостишие. Новый размер (12 слогов). Его бы сделать таким же, как первое! Например:

Так возродим же жанр эпистолярный,
Взволнует чувства слог высокопарный,
Без жалости барьер разрушим мнимый,
Ты - это я, я - это ты, мой милый!

Всё это, без сомнения, ИМХО, буду рад, если смог чем-то помочь.

Рождает музыку скрипач.
"Отчаянье" Вьетана
С души смывает, через плач,
Всю накипь от обмана.
Душа парит над суетой-
Чиста и первозданна.
Мой суд, смятенье и покой-
"Отчаянье" Вьетана.

Семь нот - над миром словно птицы.
Что - время им? И что - границы?
Они, подвластные гармонии,
Рождают вечную симфонию.

Работе - третью часть от суток.
Две трети - для семьи.
Хотелось ей, хотя б минуток
Свободных, лишь своих.

С любимой книгой, в кресле старом...
И в полной тишине.
Вздохнув, лет в тридцать пять сказала:
"На пенсию бы мне".

Промчались чередою годы,
И разомкнулся круг,
Что был, как оказалось, сводом,
Обрушившимся вдруг.

Меняет мир один лишь миг.
Последний вдох и первый крик -
И всё в один и тот же миг.

В нём -слёз моря, без меры - счастье.
В нём - отчужденье и участье.
Тайфуны, смерчи, штиль, ненастье...

И всё в один и тот же миг.
Он не лукав, он многолик.
Из миллиардов сложен миг.

Тогда какой же это миг?
Он мастер. Он рисует лик,
А вечность дарит только блик.

Константин

Сегодня я была в гостях у ветерана.
Она войну в лицо узнала слишком рано.
Хоть у войны совсем не женское лицо,
Кому от ран лечить и братьев, и отцов?
Сначала финская, потом и мировая.
Солдат израненных с полей боёв спасая,
Пять лет от крови раны промывала,
Дежурила, лечила, бинтовала
И снова под огнём спасала...
Пять лет она не досыпала.
О чём тогда она мечтала?
Как и у всех мечта - о дне Победы.
Ещё... о сне, хотя бы до обеда.
Ей повезло. Девчушке, медсестре, солдату.
Она в Берлин вошла и просто, без бровады
На стене рейхстага написала имя.
Простое русское - Баранова Мария.

А дальше жизнь была. Такая, как у всех.
Влюбилась. Вышла замуж. Родила детей.
И муж, конечно, тоже фронтовик.
Просить и ждать смиренно не привык.
Вдвоём они осилили построить дом.
И дом наполнен был любовью и теплом.
Ещё, быть может главное, всегда - трудом.
Она по дому хлопотала,
В больнице - роды принимала.
И вновь она... не досыпала.
Но здесь не смерть грозила пальцем,
Здесь счастье - помогать рождаться.
Так тридцать лет в любую непогоду.
По жизни не искала мельче брода,
И почестей и званий.
Не ждала она награды.
И не было отчаянья
От следующей преграды.

Такие, как она, Земли есть хлеб и соль.
Так чист и светел осени её покой.