В размокшем небе ловят тучи звездопад...
Я притяну глазами их свинцовый холод,
Чтоб из него отлить две пули... Свет лампад
Погаснет в храмах, где Создатель вечно молод.

Осенней ночью так несложно убивать
Себя в себе отяжелённым мглою взглядом,
Когда ложится одиночество в кровать,
Чтоб, как любовник, засыпать со мною рядом.

Пусть это грех, но победителей не судят.
Когда очнётся пустота, меня не будет.
Увидят ангелы небесного причтА,

Как кровь рассвета на земле с моею кровью
Сольётся вместе, став последнею любовью -
Неосквернённой, словно первая мечта.

В бокале тонком - красное вино,
Святая кровь земли благословенной,
Горячее биенье жизни бренной
С моею грешной плотью заодно.

Казалось, все уже предрешено,
Стучало сердце песнею смиренной,
А вспыхнуло мелодией вселенной,
Глубинною волной вознесено.

Рассеивая темноту и стужу,
То вдохновенье взволновало душу,
Так сладким жаром бродит виноград...

Земного, пусть, не преступить предела,
Но содержанье возвышает тело.
- Налей любви, плесни хмельных услад...

Хмельной язык, облизывая жир
С лукавых уст, восславил без заминки
Новопреставленную... Сытый мир
Вершит по Добродетели поминки!
Но ты на этой тризне лишний гость,
Как музыкант, едва который дышит,
За милостью протягивая горсть.
Ибо никто не видит и не слышит!
Уймись, Рапсод! Напрасные порви
Своей божественной кифары струны!
И брось в пучину - пусть пожрут буруны,
Что создано для неги и любви!
Сам прочь уйди - совсем ты не такой,
Чтоб в пьяном хоре петь за упокой!

Я памятник воздвиг себе монументальный

Я памятник воздвиг себе монументальный,
На нём я начертал: Я Вратислав Варяг,
Жил только для Руси своей великой, лучезарной
И никогда не уронил мне вверенный штандарт.

Я воспевал дивизии как символ коловрату
Что никогда и ни за что врагу не преклонялись.
И шёл назло иллюзиям тем, бросив шайтанату
Свой лозунг, что гласил в веках: Russland uber alles!

Я знал, что буду сотни, раз оплёван вечным стадом
Но добровольно встал с тобой – Архангел Люцифер.
Позволь назвать тебя своим соратником камрадом?..

Мы легион, что набирает русский бундесвер,
Пройдём катком по миру проклятых и, водопадом
Обрушим на него всю мощь, что явит Небельфер!

Красива ночь. Блистают в небе звезды,
Луна упала тихо на поля.
Там наливались винограда грозди,
И наполнялась ласкою земля.

Желанье чувств – пленительные ночи.
Душа любви находит свой приют,
Подарит небо звездочный салют.

Волшебный мир нектаром счастья сочен,
Рождаем свой надеждою уют.
Ведь рай земной лишь двое создают.

Чудесна жизнь – ласкающие взгляды
Горят огнем пылающих костров.
Их больше не затушат водопады,
Великой силой рождена любовь…

Мой мир

Метель гудит совсем седая,
Сдувая шапки невзначай.
Я, в кабинете заседая,
С лимоном пью зелёный чай.

Пора и по домам, но стужа,
Открыть окно мне помешав,
Закутает теплей и туже
На шее перетянет шарф.

Облепили снежинки ресницы,
Пред глазами картина лоснится.
Но мне нужно скорее домой.

Не обманет прямая дорога.
Аромат пирогов уж с порога.
Этот мир так прекрасен! Он мой!

Звездой рожденный свет и мрак могильный,
Бездонность неба и морей - во власти
Всевидящих богов, но и они бессильны
Перед огнем сиюминутной страсти.

Как много их, чьи помыслы убоги.
Так стоит ли, в терзаньях интровертных,
Стремиться к совершенству, если боги
Ни чем не отличаются от смертных?

Среди фригийских берегов пусть чей-то
Окрепший голос отзовется, что бы
Воспеть в веках отчаянье Кибелы.

Но Марсия уже умолкла флейта,
И Апполона огненные стрелы
Смертельно жалят сыновей Ниобы.

* * *

Душой зимы на ледяном окне
В порыве страсти выведен узор:
Дыханье леса в сонной тишине,
Мерцанье снега, утренний минор,

Молчанье гор и переливы снов,
Бездонность чувств и отзвуки надежд,
И звон стеклянный хрупких бубенцов,
И трепет белых свадебных одежд,

Цветов хрустальных вышитая гладь,
Желанье чуда, ангельский полет...
И тщетно сердце силится понять -
Как может быть живым холодный лед?

Недолог век у зимней красоты...
Готовит солнце новые холсты.

ИЮЛЬСКИЙ СОНЕТ

Лето похоже собой на картину Ван Гога –
ту, где растёт виноградник, а солнечный шар
сыплет на страждущих испепеляющий жар,
невыносимый, как милость иль ненависть Бога.

Лето такое, каких было раньше не много –
яркое, рыжее, прямо тебе – Пьер Ришар!
Ветер гуляет по улицам, точно клошар,
но замирает почтительно возле порога.

А за порогом – прохлада и свежесть жилья,
где обитаю с любимою женщиной я,
и не стесняюсь при этом считаться поэтом.

В солнце, как в славе, купаю себя день-деньской,
ну, а наступит сентябрь с его жёсткой тоской,
память осветит мне душу – июльским сонетом.

Когда я вижу, как приходит ночь,
И войско мрака с ней идёт с востока,
Как день её не в силах превозмочь,
И должен отступить по воле рока;

Когда я вижу, как столетий бег
Сметает царства, страны и державы,
А каждый новый, преходящий век
Сквернит всё больше и сердца, и нравы;

Когда я вижу старости печать,
И увяданья знак на всём живущем,
И смерть, что незаметно, словно тать,
Крадётся и завладевает сущим;

Тогда тебя молю я, ангел мой-
-Пока мы оба дышим, будь со мной.