Прошу прощение за повтор, прошу предыдущий вариант не учитывать. Спасибо.
Все ли мертво, что таковым считается?
Все ли что дышит может чувствовать тепло?
То черное, что мраком называется
И есть единственное в этом мире зло?
Все ли чисты, кто верит в воскрешение?
Все ли порочны, кто не ведает о нем?
Все светлое достойно вознесения?...
Мы, люди, никогда ответа не найдем.

Все, что мог - на тему гедонизма. На тему свободы. Больше ничего

К усладам праздное стремленье
Приемлют только лишь рабы
Инстинктам неповиновенье
Вот признак истинной борьбы

Надлом натуры первородства
Вот проявленье всех начал
Чтоб с истинным твореньем сходство
В твоей борьбе Бог замечал

В руках сжимая пустоту
Ты пожелал бороться снова
За благостную дерзость ту
Прими же в дар венок терновый

Прими гонения и стыд
За мир воистину несчастный
И взор химеры сладострастный
Который новый бой сулит

Восславь же мученика шут
На паперти под гильотиной
Пусть его страхи не проймут
И пусть в безумии небытия
Любви ему приснится лоно
И в тесной лодке у Харона
Небесных облаков ладья

Воистину не все за зря
Не верь угасшим этим мифам
И время встретит погодя
Вершину с проклятым Сизифом

Лукавит бес и вьется змеем
Как там когда-то у ворот
Веков седых Иеремии
Он, затаясь, примерно ждет

Падут за новым днем полки
И снова, снова возродятся
И с каждым разом обагрятся
Их обнаженные клинки

И все умрет и вспыхнет снова
Как волны омывают брег
Но символ мужества людского
Кочует к нам из века в век

Есть красота, она сияет
В бессмертье павшего луча
И повсеместно озаряет
Тоску и горечь на плечах

Придут к нам новые пороки
И ложь объемлет скудный ум
И в человеческом истоке
Посеют, хаос, блажь и глум

Но истины слезливый ком
Восстанет в горле Спартаком
И своим рабским кулаком
Пробьет иллюзии сарком

Но искорку разумной воли
Не зря оставил первый грех
Святым останется святое
Анклавом стародавних вех

И не бессмысленно бороться
Пусть всем предписаны гробы
Тот человеком остается
В ком символ истиной борьбы!

БРЕД
Синий, зеленый, оранжевый цвет,
Отблески бывших и будущих лет...
Старое в новом, новое- встарь ...
Висельник, жертва, палач и алтарь...
Грусти улыбка, смеха слеза ,
Волосы, губы, руки, глаза...
Холод июля и зной декабря,
Полночь и полдень, закат и заря ...
Чёрное солнце, жёлтый туман,
Слово молчания, правды обман...
Вспышка надежды и призрачный свет...
Жизнь- это лишь лихорадочный бред .

Без возраста,без имени,без пола...
Под грузом знаний в гуще суеты ,
Почти без правил и на грани фола .
Так мы живем с тобою: я и ты.
Все правила придумывали сами
И нарушаем их от всей души.
Быть может,кто-то не согласен с нами,
Но мы не слышим их в своей глуши..

Ворон

Леденящая пустота
Без надежды, любви и света -
Чёрный ворон, взлетев с куста,
Мне напомнил сейчас про это…
Или ветер сорвал платок
С головы у беды-старухи?..
Подхватил, оживил, увлёк,
Тьма зловеща, и губы сухи.

Словно лапой когтистой мрак
Вырвал плоти кусок из мира,
Режут воздух на виражах
Воронёные две секиры,
Режут рану на теле дня,
Рассекают покой на части.
Холод тенью накрыл меня,
Чтобы я не забыл о счастье.

Мрачный факел, зачем зажжён
Ты на свежей, в рубцах, могиле?
Чтобы мы, сквозь житейский сон,
Крепче крепкого жить любили.
Чтоб успели сказать другим
Что-то тёплое, сделать что-то,
И любимым шепнуть: «Летим…»,
Открывая сердца полёту.

Жёлтое

Смерти нет… Бирюза и янтарь,
В пламенеющих кронах - молчанье.
То ли лобное, то ли алтарь?
Шёпот лжи? Или шелест признанья?

Материнской ладонью с небес
Соскользнул тёплый лист умирая…
Жёлтый ангел, я брат твой, я - бес,
Неразлучны от ада до рая.

У тебя - меч горящей зари,
У меня - тёмный посох заката.
Я иду от парИ до парИ
И, наверное, сдамся когда-то.

Лягу сам на уютное дно
Быстрой лодки. Мы встретимся снова.
Как же много мне было дано:
И любовь, и улыбка, и слово…

Млечные кони

Владимир Вальков

Отсверкала слепящими всплесками
В ночь гроза, затихая на нет,
Над озёрами и перелесками
Вновь спокойно мерцающий свет.

Эту смутность глазам видеть лестно,
Ведь природы божественна суть,
Средь миров, что летят в неизвестность
Есть и мне предназначенный путь.

И когда сердце выплеснув в стоне,
Вдруг отдаст на заклание дни,
Чувства в нём словно млечные кони
В высь рванутся из той западни.

Отсверкала слепящими всплесками
В ночь гроза, затихая на нет,
Над озёрами и перелесками
Вновь спокойно мерцающий свет.

© Copyright: Владимир Вальков, 2012
Свидетельство о публикации №11201168504

Поводырь
Владимир Вальков

Пустота, отрешённость миров
И дрожание млечного света,
На Земле, где всё также старо,
Окликают те сны без ответа.

Вложив смуту в сердца обезьян,
Чтобы сделать их музыку звонче,
Кто-то всё же оставил изьян
И творенья души не закончил.

Словно в осени в шуме веков,
Мглистой дымью и радость и слёзы
Смесь любви и гремящих оков
Красота обжигающей розы.

Ты в приют этот снова войди,
Поводырь наших судеб во мраке,
Только вечности не укради,
Рассыпая мерцанием знаки.

Пустота, отрешённость миров
И дрожание млечного света
На Земле, где всё также старо,
Окликают те сны без ответа.

© Copyright: Владимир Вальков, 2011
Свидетельство о публикации №11110253311

СТАНСЫ

Владелец шанса хвалит свой товар,
В душевном упакованный астрале.
Попали мы на сказочный базар.
На ценниках всех благ – число печали.

В печи души доходит тщетный сплав,
Рассчитанный на парочку прозрений.
Развернут в путь неписаный устав.
Усталость клонит в сон и на колени.

Спасибо за возможность забытья.
Испещрена до корок книга жалоб,
Висящая на древе бытия.
Сообрази, что это означало б?

В колодцах лиц отсвечивает цепь
Как в звеньях отзвук сущностных мелодий,
Что одухотворяют эту степь,
Где брошены мы скопом в эпизоде.

Звезда шалит. Свеченье на нуле.
И вдруг однажды вспыхнет с укоризной.
Как поцелуй ненастья на челе.
Как слово, зачеркнувшее полжизни.

Парфянский царь петляет между дюн,
И к кораблям я вновь вернусь, чтоб сжечь их.
Но зря ты так, недобрый мой вещун,
Трепещешь, сердце, в недрах человечьих.

Старатель, превратится в черепки
Добытый как приплод любви к приискам
Златой песок, блеснув в лучах тоски
Цветочками над свежим обелиском.

К церквушке льнут репейники судьбы.
За дело принимаясь, для начала
Взгляни на Геркулесовы столбы.
Взгляни на Парфенон. Взгляни в анналы.

На правду уповай, но языки
Передают лишь вкус в ее флюидах.
Познанье начинается с тоски,
К молчанию стремясь, как в пирамидах.

Суть мировых игралище мы сил,
Чьих направлений в сердце перекресток,
Чьи основанья мрак душевный скрыл,
Чьи милости высматриваем в звездах.

Все, что приму я, мне уже дано,
И принято уж все, что я отвергну.
Ищи причину, но не все ль равно,
Зачем горит звезда, зачем померкнет?

В черед бесстрастно выйдем чрез окно
В земле, как страстно вышли из утробы.
Куда ведет туннель? Не все ль равно?
Что жизнь? Сюрприз. Другой – под крышкой гроба.

Утешен тот, усилий чьих плоды
Никто еще в утробе не расхитил.
Блажен беспечно зрящий в лик тщеты.
С судьбой он дружен. Это победитель.

Блажен счастливый, чей успешный горб
Ломящимся столом послужит к тризне.
Блажен несчастный, чья на пользу скорбь.
Что не сойдет за счастье в этой жизни?

Работая в себе, душа болит,
Сгущая сумрак в поле созерцанья.
Блажен, кто, созерцая, не скорбит.
Блажен, кто не вникает в смысл страданья.

Все делается, чтоб очистить в сроки
Под солнцем – место, душу – от камней.
Жизнь – бремя, облегченное в потоке.
Смерть – выход, заслоненный ношей сей.

В чем положенья нашего весь ужас,
Откажешься, постигнув, разуметь.
И даже очень сильно поднатужась,
Неймешь, чем стоит жить, с чем умереть.

Придут и назовут себя терзанья.
Замрет в тоске душа, сей зал суда.
Померкнет ум, ходок тропой познанья,
Ведущей в абсолют и никуда.

Загрузку всяким жизненным заданьем
Возьмет себе в попутчицы печаль,
Светлеющая мало с пониманьем,
Что надо из всего извлечь мораль.

Все то, чем дорожим и тяготимся,
Перечеркнет последнее прости,
С которым ко всему мы обратимся.
А что еще сказать в конце пути?

Прозренье приливает незаметно,
Шепча через логический плетень:
Нет ничего, что было бы не тщетно.
Верь, во что веришь, зная: дребедень.

То светлое, чем жив, в душевном скарбе
Сверх тьмы забот, страстишек и утрат
Растаскивают стаи этих гарпий,
Изничтожая все, чему был рад.

Что человек? Своих же мыслей образ.
Что мир? Организованная пыль,
Листы времен покрывшая недобро,
Где списан человек в живой утиль.

В психическом котле бурлят влеченья,
Рассудком помыкающие так,
Что все всегда исполнено значенья.
Со знаком плюс иль минус. Важен знак.

Смысл жизни – флюгер на ветру, который
Гуляет в головах у нас. Итог:
Пустые люди, годы, разговоры.
Наполнил бы, когда б хотел и мог.

От истинного лика жизни дух наш,
Как от Медузы, прячась, дурью пьян.
Иначе в нем поникнешь и потухнешь.
Куда духовный бросить взор? В туман.

Исполнясь самолюбия, Эребу
Бросает гордый вызов наше «я»,
Сей пуп земли и лестница на небо,
Плевательница эта бытия.

Свечей не порти. Сгинет пелена
В пустыню загоняющих соблазнов.
И приютит нас лучшая страна,
Где тщетно не горят сердца, погаснув.

Блажен, кто, впившись в эту жизнь, как слепень,
Текущим мигом мерит бытие.
Не верь в сей миг, покинь его молебен.
Жизнь – испытанье. Выдержать – и все.

***
С годами мудрость зреет в нас,
А опыт посылает озаренье,
И даже лужи от дождя, под час,
Глубокое оставят впечатленье.

И нет реальности такой,
Которая доступна разом.
Видна иллюзия… Порой,
Видна невооруженным глазом.