Пружиня, нити серебристой сети
Меня стремятся удержать в надежде,
Что, наконец, Его узнаю знаки -
Прозрачной стрекозы внезапные зигзаги,
Клюв долгий аиста, что под крыло ныряет,
Лиловый аромат, с которым шмель играет,
Шиповника игольчатую нежность
И времени полуденную зрелость.
Остановлюсь, шагая в гомон птичий,
Чтобы принять сей дар косноязычья -
Немыслимо простой, как детский лепет,
Когда моей щеки коснется Лето.

Я ускользаю в бесконечность,
Легко захватывая глазом
Обои, треснувшую вазу,
Всю нашу маленькую крепость.

Все это было не со мной-
Обиды, мелкие огрехи.
Как хорошо, что есть прорехи
В мир совершенный, мир иной.

Как влажно смяты крылья и как робко
В наклоне нежном прячется головка..

На волю выйти ты не торопись,
Еще немного сонной притворись,
В неведеньи и просто в темноте
Ты поживи, качаясь на листе,

Чтобы потом легко, из темноты,
Шагнуть туда, где воздух и цветы,
Чтобы никто не мог и догадаться-
Как это больно- из себя рождаться.

Старого ватмана кружевом,
С сердцем христовым в темечке
Перед взором моим натруженным-
Париж, как безе на тарелочке.

Когда мы снова встретимся с тобой,
Все будет, как в Эдеме до изгнанья,
Где самый страшный грех- простое знанье
И- плод, на удивление земной.
Когда-нибудь мы встретимся с тобой.

Когда-нибудь мы встретимся с тобой..
Меня преследуют слова-заклятья,
Как сон, где не могу тебя догнать я,
А догоню- лишь воздух под рукой.
Нам никогда не встретиться с тобой.

Нам никогда не встретиться с тобой.
Мне остается жалкое камланье,
Твои повсюду вижу очертанья.
Вернись или возьми меня с собой!
Когда-нибудь мы встретимся с тобой.

Очень понравилось

Обратно двинулись времен качели,
Деревьям представляя их черед -
Хамелеоны-листья тают и идет
Бесстрастное перо на смену акварели.

Ждала тебя, осенний непокой.
Твои бемоли- лучшее лекарство,
Бумага, стол- полуночное братство,
И одиночество- желанный спутник мой.

Рэг- тайм дождя наз-начил мне свид-ание,
Синк-опа, вздох проб-ел, кас-ание.
Мои он плеч-и тронул ост-орожно
И ок-азалось, это так нес-ложно.

Я ритму звук, танц-уя, по-дбираю,
И ноту слаб-ую я сильной на-значаю,
А нот-а сильная к-уда вдруг проп-ала,
Ты не устал? Дав-ай начнем снач-ала!

Мои ты плеч-и тронул ост-орожно
И ок-азалось, это так нес-ложно.
Рэг- тайм дождя наз-начил мне свид-ание,
Синк-опа, вздох проб-ел, кас-ание.

та-та та-та-та там!

http://www.youtube.com/watch?v=OBaMMiAqnFk

Первый снег.

Слетает млечный путь и на чело
земного года медленно ложится,
заносит темные озер глазницы,
посмертной маскою отняв тепло.

Прощание с годом.

Уходит год, мне подарив себя,
кота веселого и глупого преочень,
двойную радугу, стихи до часу ночи.
Прощай!- я говорю ему любя.

В прощании- грядущего знаменья,
не бойся попрощаться и тогда
поймешь, что смерть- она не навсегда,
и первый снег- пушок новорожденья.

Меня ведут заботливо по жизни,
В такт ниточкам кивает голова.
Собьется ритм налаженный едва,-
Натянется струна без укоризны.

Взнуздало цепкое ярмо забот,
И, разрываясь между "нужно" и "обязан",
Я ненавижу все, к чему привязан,
И проклинаю сей круговорот.

Ах, если бы все путы оборвать,
Побыть самим собой душа не чает.
Остановился. Как? Не замечают?!
Довольно было руки лишь разжать!

Своею слепотой я был стреножен,
Сам был виною плену своему!
Свободен наконец! Но- для чего же?
Что делать мне с собою? Не пойму.

И, задыхаясь, нити догоняя,
Хватаюсь за спасение- постой!
Тебя я ни на что не прoменяю,
Мой кукольник и смысл жизни мой.

На сцену тащит скоморох
все, что подбросит жизнь цветная.
Бывает ли наоборот?
Не скрою, этого не знаю.

Стерев веселый грим, уйдет
наш Арлекин домой, вздыхая.
Там Коломбина не поет,
там ждет его Она, другая.

Она и песен не поет
и одевается не ярко.
Но для нее паяц живет,
ее он обнимает жарко.

Мне ж остается свет в глаза
и балаган, и хохот зала.
И пьеса. Целых два часа.
И счастье. До конца. С начала.

Рождественский базар.

Электрические ангелы парят,
нам дорогу к чуду освещая,
Впереди-рождественский базар,
зимней жизни мишура цветная.
С ноготок игрушки из стекла,
деревянные волхвы и сласти,
Мы сегодня снова - детвора,
у всего волшебного во власти.
Заедая жареный миндаль
жареной сосискою с горчицей,
Оседлаем розового льва,
он быстрее карусели мчится.
Мы проходим тесные ряды,
и, царями древними ведомы,
Откусив от сахарной звезды,
к первому Его подходим Дому.
Подновлен Иосифа хитон,
пахнут краской Дева и Пророки,
Крест еще не значит ничего
и летят дары за обе щеки.
Льется по-язычески вино,
на младенца первый снег ложится,
Человеком Бог новорожден.
и светлеют над яслями лица.