Лупоглазое солнце дремало слегка,
Как дитя пеленали его облака,
От зимы защищая суровой.
Колыбельная песня касалась ушей,
И земля пеленала своих малышей
Усыпляющим ласковым словом.

Но закончился день и вечерняя мгла
Незаметно нахлынула из-за угла,
Затопила дома и дороги.
Первобытные страхи прорваться спешат,
Под кроватью чудовища тьмою кишат,
Оживают ночные тревоги.

В темноте проступают былые года,
По которым судьба привела не туда,
Не на те снеговые высоты.
На земле очень много заманчивых мест,
Но у каждого смертного - свой Эверест
И свои горизонты свободы.

За окном умирает конец января,
И пора начинать всё опять с букваря
И разучивать заново буквы.
И пора начинать восхожденье с нуля,
И когда загорится заря февраля
Стать ребёнком, играющим в куклы.

Я тишиной зову густые капли,
Что сыплют звон с оттаявших ветвей,
И родники, бегущие сквозь камни,
И воркованье серых голубей.

И дремлет слух, когда проворным хором
Хлопочут пчёлы с самого утра
И слышно солнце, льющее узоры,
И мирный треск горящего костра.

Всё замолкает в трепетном беззвучьи,
Когда о землю бьётся листопад,
И птичий крик отчаянно тягучий
Сквозь желтизну стремится наугад.

Я становлюсь безмолвной и незрячей,
Когда снежинки, сбитые с небес,
На белый пух ступают по-кошачьи
И ровным слоем застилают лес.

Здесь всё не так: кишащая дорога
И вечный гогот парочки хмельной,
И даже ночью, тяжкой и глубокой,
Они не смеют зваться тишиной.

Константин/snowbars