| Immoralissimus | Дата: Пятница, 11.05.2012, 14:31 | Сообщение # 1 |
 Гуру
Автор
Сообщений: 262
Награды: 1
Замечания: 0%
Статус: Offline
|
Я не могу похвастаться, что у меня в юности был учитель, к которому я в любой момент мог бы обратиться за помощью и получить её. Писать и переводить стихи я учился сам. В те времена самым трудным делом был поиск французских оригиналов тех стихотворений, которые я хотел бы перевести. Это сейчас в эру Интернета проблема отпала – всё можно получить в считанные секунды. А тогда я раз в год специально ездил в Москву, где не шастал по злачным местам, не искал сомнительных знакомств, а сидел в ВГБИЛ (Библиотека иностранной литературы) и от руки (ксерокс появился потом!) переписывал драгоценные тексты. Но их сначала нужно было ещё найти в корпусе стихотворений автора, поэтому приходилось бегло читать весь сборник, ориентируясь скорее на интуицию, чем на хорошее знание языка – французские тексты были полупонятны. Но зато когда я возвращался домой с трофеями, я уже отрабатывал потраченные на них деньги, часть которых я зарабатывал сам, подрабатывая репортёром на Крымском радио, часть экономил на стипендии, а часть давал отец. Надо сказать, что билет до Москвы в плацкарте тогда стоил 10 рублей, сутки в гостинице – пять рублей, булка хлеба – 16 копеек и т.д. Стипендия моя была 45 рублей. Сравните с нынешним положением дел! Правда, у современных студентов есть Интернет. Но когда всё доступно, нет той цены у трофея, переписанного от руки!
Это потом, когда я перевёл несколько текстов Верлена (книгу его стихов на французском выпустило издательство «Прогресс» и я купил её) и – Бодлера (сборник его стихов был у моей возлюбленной по имени Татьяна Анцыгина, сейчас живёт во Франции), мне дал аудиенцию крупнейший переводчик западноевропейской поэтической классики советской эпохи Вильгельм Вениаминович Левик. Я был у него четыре или пять раз, каждый приезд в Москву. Он лишь раз назвал меня своим учеником, зато в присутствии многих свидетелей. Дело было так: у Левика был юбилей, кажется, 70-летие, и на него собралась гигантская толпа ценителей поэзии. Накануне Вильгельм Вениаминович пригласил на свой авторский вечер и меня, но у входа стояли контролёры и пускали только по контрамаркам. Я стоял на морозе и уже не чаял попасть в зал, как вдруг подъехал автомобиль, из его вышел Левик в шубе и, проходя мимо контролёров, кивнув в мою сторону, громко сказал: «Пропустите этого юноше. Он мой ученик». Моё ученичество состояло в том, что я смиренно выслушивал недовольные замечания Левика по поводу моих ляпов. Один раз я с ним заспорил. Он ехидно сказал: «В таком случае, юноша, поставьте над этим словом звёздочку и в примечании объясните свою позицию». Никакого особенного тренинга, как это бывает у пианистов или шахматистов, не было. Но я всё равно очень горжусь своим ученичеством у Левика. Сегодня мне даже не верят, сомневаются, завидуют.
Самым первым стихотворным переводом, который я выполнил, был сонет Верлена «Через три года».
Paul Verlaine
Après Trois Ans
Ayant poussé la porte étroite qui chancelle,
Je me suis promené dans le petit jardin
Qu’éclairait doucement le soleil du matin,
Pailletant chaque fleur d’une humide étincelle.
Rien n’a changé. J’ai tout revu: l’humble tonnelle
De vigne folle avec les chaises de rotin…
Le jet d’eau fait toujours son murmure argentin
Et le vieux tremble sa plainte sempiternelle.
Les roses comme avant palpitent; comme avant,
Les grands lys orgueilleux se balancent au vent.
Chaque alouette qui va et vient m’est connue.
Même j’ai retrouvé debout la Velléda,
Dont le plâtre s’écaille au bout de l’avenue.
—Grêle, parmi l’odeur fade du réséda.
ПОДСТРОЧНИК
Толкнув скрипучую калитку,
Я прошёлся по садику,
Который был нежно освещаем утренним солнцем,
Осыпая каждый цветок влажным сиянием.
Ничего не изменилось. Я всё проверил: тёмный тоннель
Из виноградной лозы и плетёные стулья,
Всё также фонтанчик издавал свой серебристый шёпот,
Старая осина издавала свой вечный шорох.
Розы, как и прежде, дрожали, как тогда
Огромные величественные лилии качались на ветру,
Здесь каждый снующий жаворонок был мне знаком.
Я также отыскал стоящую (гипсовую) Веледу,
Чья плоть осыпалась в конце аллеи
- С шорохом среди пошлого запаха резеды.
Я и сейчас считаю этот сонет одним из шедевров Верлена. Он мистичен, грустен и трагичен одновременно. Мне потом на личном опыте пришлось побывать во дворе дома, где прошло моё детство и моя юность, но потом меня оттуда прогнали алчные милиционеры, потому что дом был в престижном районе. Когда я приходил в свой двор, я испытывал примерно те же чувства, что и Верлен. А вот мой первый стихотворный перевод:
ЧЕРЕЗ ТРИ ГОДА
Толкнувши дверь, под скрип заржавленных петель,
Я медленно вошёл, предчувствуя обман,
В тот садик, где, блестя сквозь утренний туман
Искрилася листвы росистая купель.
Всё так, как было, проверил всё: тоннель
Хмельного лозняка и трепетный платан,
И в чуткой тишине чуть слышимый фонтан
Роняет с шёпотом серебряным капель,
И розы, как тогда, дрожали, как тогда
Кувшинки ветерок ласкал едва дыша,
Здесь каждый уголок я вспомнил без труда.
Я также отыскал Веледу у воды,
Чья гипсовая плоть истлела и, шурша,
Всё сыплется под пошлый запах резеды.
Обратите внимание: я перевёл катрены теми же звукоподражательными рифмами, что и в оригинале, в результате мне удалось передать атмосферу одиночества за счёт имитации капель фонтана, присутствующего в тексте как реалия. Я был уверен, что так и надо переводить – теми же рифмами. Это потом я понял, что мне просто ужасно повезло, что такого не бывает, чтобы и рифмы оригинала сохранить, и текст перевести, что это неслыханная переводческая удача. Я понял, почему меня взял в ученики Левик. А вот мой первый перевод Бодлера:
ВОСПАРЕНИЕ
Там, внизу - облака, там, внизу – города,
Горы, реки, озёра плывут как во сне,
Здесь – сияющий диск в фиолетовой тьме,
Здесь в эфире летит за звездою звезда!
Мой рассудок, ты мечешься, как на костре,
То как сильный пловец – ему всё нипочём! –
Ты ныряешь во мрак, раздвигая плечом
Глубину бытия в сладострастной игре.
Унеси меня прочь! Эта жизнь, как миазм,
Дай отмыться от дрязг в просветлённой струе,
Дай глотнуть леденящее грудь питие,
Золотой эликсир, рвущий горло до спазм!
Позади суета ежедневных сует
Волочится за жизнью чугунным ядром,
Счастлив тот, кто рванулся упругим крылом
И вознёсся к полям, излучающим свет!
Тот, чьи мысли легко, словно стаи стрижей,
К небесам направляют свободный полёт,
Кто, как бог, воспарив, вдохновенно прочтёт
Откровенья цветов и безмолвных вещей!
Не подумайте, что я пишу всё это для хвастовства. Просто теперь, когда я черпаю темы своих стихотворений из интекста, я навёл свой взор на слово «переводчик», а в нём… АВДЕИКОПРУХЧ
Вадим переводчика путь
В поэзию честно проторит.
А ну-ка, кто всю смыслоспуть
В ином языке восповторит?
Чугунным ядром не опудь
Стиль автора – мысли заторит
Не тот размер. Лучше подспудь,
Чем прямо скажи – прямь приторит!
И вот теперь каркает врак:
«Евреи читать караима
Учили как Чёрта!» Дурак!
Да в генах стих у вероима.
Вадим, к караимам придя,
Ушёл, никого не найдя.
Обратите внимание на «чугунное ядро» в этом сонете и в «Воспарении» Бодлера – в оригинале этого образа нет! В стихотворении мы находим знаменитый афоризм Стефана Малларме, ставший программным для всего его творчества: «Назвать предмет – значит на две трети уничтожить всю прелесть от постепенного угадывания. Внушить его – вот мечта!» Всем теперь понятно, кто по национальности Малларме? Он как и Бодлер тайно переводил с русского. Концовка сонета полностью соответствует фактам моей биографии. Караимы, как только я приближаюсь к местам их скопления, разбегаются с тихим шорохом и писком! Я так ни с одним из них не встретился ни в их кенасе, ни в караимском обществе. При этом я чувствую постоянный интерес к моей персоне. Но это интерес мышей к коту…
|
| |
| |
| YulKo | Дата: Суббота, 12.05.2012, 10:35 | Сообщение # 2 |
Автор
Сообщений: 689
Награды: 15
Замечания: 0%
Статус: Offline
| Вот эти первые твои переводы - это чудо просто. Они заставили меня присмотреться к французской поэзии, которую я не знала и не любила. Особенно "три года" - даже не зная французский, я ощутила его внутреннюю тождественность с оргигиналом - ну как бы вот это было русское говорение по-французски, если ты меня понимаешь. Прекрасные стихи, Вадим Викторович.
|
| |
| |
| YulKo | Дата: Суббота, 12.05.2012, 12:14 | Сообщение # 3 |
|
Автор
Сообщений: 689
Награды: 15
Замечания: 0%
Статус: Offline
| И вот ещё что я подумала - переводчиком нельзя выучиться быть, как нельзя выучиться быть поэтом. Переводы тоже случаются по вдохновению, как и собственные стихи. Можно учиться в том смысле, что совершенствовать технику перевода, вырабатывать какие-то собственные приёмы передачи текста другими словами, но внутренний посыл, переводческий дар - он должен быть в человеке изначально. Я сейчас всвязи с конкурсом много Борхеса читаю и его мысли о переводе очень мне близки.
|
| |
| |
| Immoralissimus | Дата: Понедельник, 14.05.2012, 16:17 | Сообщение # 4 |
|
Гуру
Автор
Сообщений: 262
Награды: 1
Замечания: 0%
Статус: Offline
| Я об этом и пишу. Переводить стихи, особенно в юности, когда так хочется самовыразиться, очень трудно. Стихотворный перевод не допускает самовыражения. Здесь нужно призвание. Это должно быть в генах, как склонность к музыке или математике, или к шахматам.
|
| |
| |
| YulKo | Дата: Понедельник, 14.05.2012, 16:21 | Сообщение # 5 |
|
Автор
Сообщений: 689
Награды: 15
Замечания: 0%
Статус: Offline
| И всё-таки ты подчёркиваешь, что был учеником Левика. Я думаю, всё же ты был талантливым самоучкой, а эпизод, когда он назвал тебя учеником доказывает лишь, что Левик признал в тебе этот талант.
|
| |
| |
