| Immoralissimus | Дата: Пятница, 23.09.2011, 22:44 | Сообщение # 1 |
 Гуру
Автор
Сообщений: 262
Награды: 1
Замечания: 0%
Статус: Offline
| ХОЧУ ГЮЛЬЧАТАЙ!
Время от времени на нашего главного суперадминестратора находит хандра и она начинает ругать сайт и всё что мы на нём делаем. Хорошо хоть в частной переписке. Я пытаюсь убедить её, что всё не так плохо, что мы ещё отлично выглядим на фоне многочисленных неудавшихся начинаний, но я подозреваю, что Ольга потому и возвращает меня к этой теме, что я умею проливать бальзам на её благородную душу. А без бальзаму - как? Вот и теперь я хочу теперь уже не в частной переписке а на сайте восхвалить наше общее детище, потому что дня три инспектировал аналогичные французские сайты и пришёл к выводу, что литературной столицей земного шара на некоторое время стал Симферополь, потому что именно здесь расположена скромная штаб-квартира Сайта Высокой Поэзии.
Впечатление от просмотра самое печальное. Я искал форум, посвящённый проблемам стихотворного перевода с целью найти на нём переводчика своей монографии "Поэтика выбора", но после трёхдневных поисков и просмотра наиболее обещающих названий пришёл к выводу, что стихотворный перевод, равно как и само сочинение поэзии, глубоко безразлично совеременным французам. Большинство сайтов имеет одно-два сообщения, не более десятка посещений. Убогость и мерзость запустения царит во француской литературе после Артюра Рембо, который и ввёл в моду голимый абсурд и верлибр, хотя прославился как поэт благодаря рифмованным стихам, написанным, впрочем, не им, а Плем Верленом, который так расплачивался с ним за сексуальные услуги. Отказ от строгой рифмы привёл поэзию Франции к полной и окончательной деградации. Ни одного достойного имени! Сплошная лабуда! Что же тогда делается на англоязычных форумах, если некогда поэтическая столица Европы пребывает в столь плачевном остое? У французов хоть есть великая поэтическая традиция а вместе с ней и надежда на ренессанс, а у англофонов эта традиция куда менее яркая, чтобы не сказать совсем тусклая... Да, мы в сравнении с ними просто поэтический Олимп!
Я, впрочем, нахожу простое объяснение данному положению дел: во Франции начисто отсутствует интерес к стихотворному переводу, хотя это престижная интеллектуальная игра сама рано или поздно находит себе высоколобых адептов. Я хотел бы издать на французском свою монографию из культуртрегерских соображений. Теперь мы по отношению к Франции (да и всему западу) выступаем нацией-донором, а она скромно занимают место реципиентки. Как это всё же льстит самолюбию - чувствовать себя цивилизатором Парижа! Стихотворный перевод хотя по своей сути и не является оргинальным творчеством, а значит стоит как бы на втором месте после первозданной поэзии, однако именно он является тягловой лошадью, а точнее - ишаком, везущим сочинителя поэзии вперёд, к славе! А ведь кроме стихотворного перевода есть ещё стихотворный же извод, о котором и у нас-то впервые слышат, а на в Париже и подавно...
Здесь уместно разъяснить, что же это за новый жанр такой - извод стихотворный. Вообще-то он не новый, а известный с древнейших времён. У Хорхе Луиса Борхеса в стихотворении "Третий" я нашёл такие строки:
Ни одного поступка нет на свете,
Который не был бы еврейской рыбою.
Итак, то, что я называю наукообразным термином "извод" в известных кругах именовалось "рыбой". Откуда такое название? Из Библии: "Ты сокрушил голову левиафана, отдал его в пищу людям пустыни" (Псалом 73:14). Левиафан и называется Борхесом "рыбой". А в другом его стихотворении "Голем" мельком говорится о том, что собой представляет эта игра:
Желая знать, что Бог один лишь знает,
Иуда Лев через перестановку
Букв в именах и их рекомпоновку
Нашёл имя, язык что препинает,
Так страшно оно.
Итак, речь идёт о перестановках букв. Возьмём стих "Нас тысяча на берегу Каялы" (Арсений Тарковский. "Только грядущее"). Вот его букворяд: АБГЕКЛНРТУЧЫЯ. Из этого неполного алфавита изводится (отсюда и термин - извод) зачин - первые две строки сквозного сонета:
Научить тебя, Божья раба,
Телепатии, чтению тайных
Мыслей особей волчьих не стайных,
Потрепала которых судьба?
Хочешь, я воспою низость лба
Да пологость в стихах всечитайных?
Знаешь, рифм сколько несочитайных
Вдруг становятся в ряд и люба
Взору каждая! Ух, не слаба
Как поэма из слов предкитайных,
Вся из кликов она причитайных:
Гюльчатай, я твой Али-Баба...
Вот, сейчас моя дунет труба...
Ойных всхлипов-то сколько да айных!
А теперь самое время триумфа! Он состоит в том, что процитированное выше стихотворение проиллюстрировано Шарлем Бодлером в РУССКОМ сооригинале его знаменитого стихотворения:
XCVIII. – L’amour du mensonge
Quand je te vois passer, ; ma ch;re indolente,
Au chant des instruments qui se brise au plafond
Suspendant ton allure harmonieuse et lente,
Et promenant l’ennui de ton regard profond;
Quand je contemple, aux feux du gaz qui le colore,
Ton front p;le, embelli par un morbide attrait,
O; les torches du soir allument une aurore,
Et tes yeux attirants comme ceux d’un portrait,
Je me dis: Qu’elle est belle! et bizarrement fra;che!
Le souvenir massif, royale et lourde tour,
La couronne, et son c;ur, meurtri comme une p;che
Est m;r, comme son corps, pour le savant amour.
Es-tu le fruit d’automne aux saveurs souveraines?
Es-tu vase fun;bre attendant quelques pleurs,
Parfum qui fait r;ver aux oasis lointaines,
Oreiller caressant, ou corbeille de fleurs?
Je sais qu’il est des yeux, des plus m;lancoliques,
Qui ne rec;lent point de secret pr;cieux;
Beaux ;crins sans joyaux, m;daillons sans reliques,
Plus vides, plus profonds que vous-m;mes, ; Cieux!
Mais ne suffit-il pas que tu sois l’apparence,
Pour r;jouir un c;ur qui fuit la v;rit;?
Qu’importe ta b;tise ou ton indiff;rence?
Masque ou d;cor, salut! J’adore ta beaut;.
ПОДСТРОЧНЫЙ ПЕРЕВОД
Когда ты выходишь, такая томная,
Под звуки музыки, разбивающиеся о потолок,
Как бы задерживая медленную и гармоничную походку
И выражая глубоким взглядом саму скуку,
Когда я созерцаю в цвете газовых рожков твой бледный лоб,
Украшенный болезненной привлекательностью,
Где светильники вечера зажигают зарю,
И твои глаза пленяют, как портрет,
Я говорю: как она красива и странно свежа,
Тяжкое воспоминание, царственное, массивное
Венчает ту, чьё сердце, смятое как персик,
Зрело, как эта плоть, для знающего толк в любви.
Кто ты, осенний фрукт для утончённого вкуса,
Траурная урна, ждущая нескольких слезинок,
Аромат, заставляющий мечтать о далёких оазисах,
Ласковая подушка, корзинка с цветами?
Я знаю, что есть глаза, грустнее которых не бывает,
В них нет никакой драгоценной тайны,
Ларцы без безделушки, медальоны без реликвий,
Более пустые и глубокие, чем даже вы, небеса!
Но не достаточно ли того, что ты – наважденье,
Радующее сердце, которое бежит от правды,
И что мне твоя глупость и твоё безразличие?
Маска и декорация, здравствуй! Я влюблён в твою красоту!
CVII. ЛЮБОВЬ К ОБМАНЧИВОМУ
Когда, небрежная, выходишь ты под звуки
Мелодий, бьющихся о низкий потолок,
И вся ты - музыка, и взор твой, полный скуки,
Глядит куда-то вдаль, рассеян и глубок,
Когда на бледном лбу горят лучом румяным
Вечерних люстр огни, как солнечный рассвет,
И ты, наполнив зал волнующим дурманом,
Влечешь глаза мои, как может влечь портрет, -
Я говорю себе: она еще прекрасна,
И странно - так свежа, хоть персик сердца смят,
Хоть башней царственной над ней воздвиглось властно
Все то, что прожито, чем путь любви богат.
Так что ж ты: спелый плод, налитый пьяным соком,
Иль урна, ждущая над гробом чьих-то слез,
Иль аромат цветка в оазисе далеком,
Подушка томная, корзина поздних роз?
Я знаю, есть глаза, где всей печалью мира
Мерцает влажный мрак, но нет загадок в них.
Шкатулки без кудрей, ларцы без сувенира,
В них та же пустота, что в Небесах пустых.
А может быть, и ты - всего лишь заблужденье
Ума, бегущего от истины в мечту?
Ты суетна? глупа? ты маска? ты виденье?
Пусть - я люблю в тебе и славлю Красоту.
(Перевод Вильгельма Левика)
СТРАСТЬ К МИСТИФИКАЦИИ
Когда выходишь ты с ленивостью беспечной
Под звуки музыки, что бьются в потолок,
То бёдра твои с их гармонией навстречной
Не в силах описать поэта бедный слог.
И когда я смотрю с влюблённостью обречной
На твой блудницы лоб, который так полог –
Он пышной люстрой озаряем яркосвечной!
То взор твой развращён как к прелести прилог.
Молюсь: как хороша и странно свежа в вечной
Юдольной суете та, память о ком – клок
С овцы паршивой и в чьей грешно-человечной
Душе уже взимал червь с персика налог.
Кто ты – живой портрет в оправе безупречной,
Влюбляющий в себя, берущий сон в залог,
Молох, что жертвою не сыт новоиспечной?
Шлет стрелы твоих глаз искуснейший стрелок!
Я знаю, есть глаза с тоскою неизречной,
В них нет никаких тайн, пустые как брелок,
Готовые на всё столь ради краткотечной
Забвения волны... Закат зрачков… Белок…
Не хватит ли того, что ты – виденье млечной
Разрыв-травы, а я – не сброшенный молок,
А Шарль Бодлер, поэт с душой неискалечной.
Прости меня, Париж, за честный эпилог!
PS
Видите ли, пологий, а значит и низкий лоб (такой был у моей последней любовницы Таньки Гориной) - это неизбежный ввод, если употреблять здесь терминологию, наработанную теорией стихотворного перевода. Без ниго монорифмическая композиция ну никак не получилась бы. Конечно, вместо "низость лба" в изведённом мною сонете можно было бы вставить "бледность", а на месте слова "пологость" годится разве только "высокость". Но Гюльчатай (имя киногероини - отсюда!) явно видится не светской красавицей из английского дворца. Это дикарка, которая всю юность проспала в одной юрте со своими родителями и братьями и даже грешить не научилась... Ух! Хочу Гюльчатай!
Сообщение отредактировал Immoralissimus - Пятница, 23.09.2011, 22:51 |
| |
| |
| Immoralissimus | Дата: Понедельник, 16.07.2012, 00:39 | Сообщение # 3 |
|
Гуру
Автор
Сообщений: 262
Награды: 1
Замечания: 0%
Статус: Offline
| Для того, чтобы понять, о чём тут идёт речь, надо прочесть в разделе "Интекст, контекст, пантекст" обе статьи под названием "Бог Луны", в особенности вторую, где речь идёт о Тоте Египетском. Там опубликован в комментарии сонет, который я здесь воспроизвожу, а к нему ещё один - в тему:
Прочёл предыдущее? Тотчас
Последующее читай:
Однако же знает свой Тот час,
Ценящий красу Гюльчатай*.
На маленькой «Сессне» в точь тотч ас
Садится - во сне не мечтай! –
На Площади Красной и в тот час
Автограф – герой почитай! –
Даёт загулявшим туристам,
Которые есть там всегда.
И ты мирным будь трактористом,
Чей трактор в полёт иногда
Взмывает порой вертикальный,
Денница, двойник мой зеркальный.
Сказать, что «Хочу Гюльчатай!» ты статью
Писал под диктовку как можно?
Однако же рифму нашёл ты свою
Не без Бога-Слово вспоможно.
Выходит, ты волю исполнил Мою,
Съязвив под конец, что возможно,
Открыв, прочитать, ценя шутку (но чью!
Свою ли?) – «Блондинки, вам ожно?»
Каким оком так далеко наперёд
Ты предусмотрел себе слово,
Что надобно в рифму, ту что не соврёт,
Ответь Мне, Разбойный Солова?
Не третьим ли лобным? Под костью оно.
Развить это зренье не многим дано.
Вообще-то в русском языке слово "тотчас" не рифмуется... Но вот оказывается найдены четыре рифмы, и какие! Конечно, оборот "точь в тотч" несколько отличается от привычного "в точь тотчь", но ценитель языка сращу увидет в нём образ: "точь" женского рода, "тотч" мужского, получается интригующая воображение антитеза двух родов, что оправдывает инновацию. Но больше всего поражает уместность стиха "Ценящий красу Гюльчатай". Такое впечатление, что я статью с таким названием специально год назад написал для этого контекста. Второй сонет раскрывает тайну этого и подобного ему предзнания - у меня развилось необычное зрение... Должно быть, от многолетнего целибата!
Сообщение отредактировал Immoralissimus - Понедельник, 16.07.2012, 00:53 |
| |
| |
