| Immoralissimus | Дата: Четверг, 19.01.2012, 16:08 | Сообщение # 1 |
 Гуру
Автор
Сообщений: 262
Награды: 1
Замечания: 0%
Статус: Offline
| КАК ОБРАЗОВАТЬ НЕОЛОГИЗМ
В наше время неологизмы, как правило, образовывают в силу производственной необходимости. Например, изобретено нечто новое, надо это как-то назвать. Но в древние времена было нет так. Неологизмы изобретали просто из любви к красному словцу. Да и сейчас этот стимул действует. Например, такова тюремная феня. Словцом можно так припечатать! Например, на фене активную лесбиянку называют "кобёл", то есть "кобель" плюс "козёл". Двойной удар! А вот слово "дючка" - с неясной этимологией, зато какое колоритное. Попробуйте, изобретите что-нибудь подобное, чтобы народ подхватил - ох и трудная это задача. Достоевский с гордостью сообщает, что придумал неологизмы "стушеваться" и "спутник", ставшие при его жизни фактами языка. Если вы придумали хоть одно слово, обогатившее родную речь, значит вы уже классик. Это один из критериев присвоения данного титула литератору. Но теории неологизма, увы, не создано. Да и возможна ли здесь вообще какая-либо теория, если каждый конкретный случай совершенно уникален?
Теория, может быть, ещё не скоро будет создана, а вот технология изобретения новых слов существует. Неологизм нужен в случае смысловой лакуны в языке для обозначения нового факта или явления или для образования оценочно окрашенного синонима уже существующего слова. В последнем случае обогащается языковая палитра. Возьмём слово "педераст". Если дословно перевести с греческого, получится "легкопрыг". На фене - "пидар", "пéтух" (обратите внимание на эмфатическую переакцентуацию!) или "козёл". Есть ещё латинское "гомосексуалист", а есть полунейтральное "голубой". Церковные названия: "мужеложник", "пёс". Вот, недавно их стали называть ещё "геями". А вот собирательные названия для извращенцев - "педота" , "пидерасня", "гомосятина". Казалось бы, хватит. Тут появляется поручик Ржевский и рыкает: "Ррраздвигоягодеи!"
Есть ситуация смысловой лакуны, а есть ситуация лакуны как словоформы с несемантическими параметрами, например: четырёхсложный состав, шесть слогов, ударение на предпоследнем слоге, прилагательное мужского рода. Эпитет для слова "хлеб", синонимичный библейскому выражению "хлеб предложения". Об этом хлебе упоминает Иисус Христос неслучайно: "Он же сказал им: разве вы не знаете, что сделал Давид, когда взалкал сам и бывшие с ним? Как он вошёл в дом Божий и ел хлебы предложения, которых не должно было есть ни ему, ни бывшим с ним, а только одним священникам?" (Мф: 12,3-4). Он ссылается на любопытный диалог священника Ахимелеха с Давидом: "Итак, что есть у тебя под рукой, дай мне, хлебов пять, или что найдется. И отвечал священник Давиду, и сказал ему: "нет у меня под рукою простого хлеба, а есть хлеб священный, - если только люди твои воздержались от женщин!" (обратите внимание на восклицательный знак). Всё просто: хлебы предложения испекались с добавкой конопли. Я уже забыл, что это было за стихотворение, какая-то словесная поделка, но в ней возникла необходимость придумать рифму на "-робный". Тогда-то и родился неологизм "священноутробный". Он оказался настолько хорош, что тут же был усвоен языком.
Случай, когда отсутствие рифмы требует образовать новое слово, был и продолжает оставаться основным механизмом образования неологизмов в русском языке. Есть слова, которые без неологизма полно не рифмуются. Например, слово "пламя". Его можно срифмовать только с заменой опорной согласной: "знамя". Но стратегия максимальности, которой я придерживаюсь, заставила меня пересмотреть все случаи с идентичной опорной согласной. Так родился ртерологизм "пыламя".
Ослепший мотылёк, свеча, на твоё пламя
Летит, трещит в огне и... прославляет смерть,
Словно трепещущий влюблённый, прыг в пыламя,
Хоть из-под ног его уже уходит твердь.
Я так полюбил придумывать новые слова и "обнаглел" настолько, что начал рифмовать сонеты чуть ли не одними неологизмами. Иногда получается весьма недурно:
Шум мятежа и тушь ста барабанов...
Красна чем площадь Красная? - А кровь!
Царь всех царей иже тюрбан тюрбанов
Чуть омрачает лик и хмурит сбровь.
Вот, подведён Изопий Икебанов,
Приговорённый за едосыровь
К де-ка-пи-та-ци-и! Ведь ел балык кабанов,
Зачем ему ищё сия икровь?
Что просит? - Вместо казни ста щелбанов.
- Однако же, какая лицегровь!
Ни одному из сих местолобанов
Не укротил Господь его коровь,
Неужто, аки чурка из чурбанов,
Огню перечить станет, брёвна, дровь?
А вот вообще случай "возмутительной" рифмовки. Да и содержание ей подстать. Действующие лица: клир (поп), паства (попадья), злой дух от Господа (странник):
Правды государь я, но и левды
Оправдатель: вымытой свиньёй
В грязь вхожу и посреди изблевды
Псом ложусь, набравшись ой-ой-ой
Аж до передсмертной побелевды.
С молодой напился попадьёй,
Модной начитавшейся пелевды,
Одарившей странника кутьёй.
А она мне: "Выползай из хлевды,
Скоро поп придёт, а он семьёй
Дорожит, ты от него хвалевды
Не заслужишь харей своеёй,
Но одной лишь с руганью исплевды.
Эй! Меня сперва-то отъёёй..."
Трудно вообразить себе необходимость иначе назвать, например, слово "гроб". Есть украинское слово "домовина". Никому бы и в голову не пришло его называть как-то иначе, если бы не, опять-таки, необходимость найти точную рифму:
Няня добрейшая - завидовали все мне! -
Теперь спит вечным сном в своей простой подземне...
Я придумал уже несколько десятков отменных неологизмов, и всё благодаря точной рифме. В древние времена, повторяю, именно этот способ был основным при обогащении русского языка новой сочной лексикой. (Вот почему наш язык так живописен). Уясните себе как следует эту уникальность русского (точнее: триславянского) языка в отличие от всех других: образование новых слов в нём происходит для заполнения не технической лакуны, как на Западе, а часто для придумывания ещё одного эпитета к уже и так многожды названному понятию. Просто вкусное словцо, как не запомнить? Всё дело в том, что ситуацию вакантного семантического пространства создаёт у нас не производственная необходимость, а рифма, но - парнасская, максимально полная. Я, шутя, назвал бы науку, изучающую этот процесс, фенеботакникой. Французский поэт, рифмуя, удовлетворяется тем словом, которое уже есть в языке (как и наш Пушкин, кстати). Один лишь Малларме сделал исключение из этого правила, придумав неологизм "птикс". Русский поэт может в ситуации вакантного смыслового пространства, создаваемого рифмой, придумать неологизм. Русский язык развивался таким способом тысячелетия.
Самое большое богатство русского народа - не недра, не территория, а язык, знать который в совершенстве теперь захотят многие иностранцы. Если не они сами, то хотя бы их дети. Это - язык-игра, язык-пряник. Русскому народу надо бы избавится от традиционных для него недостатков, чтобы быть достойным своего языка. Скоро он станет международным для всего Востока, как испанский - для Запада.
|
| |
| |
