Чтоб каждое письмо щемило душу,
Чтоб солнышком хотелось называть
И голос пить и боль молчанья слушать,
И каждым утром снова открывать.

Такую, чтобы нежность, а не похоть
Влекла на зов за тридевять земель.
Такую, чтобы знать, когда ей плохо
Сквозь стужи, расстояния и метель

Она одна и свет сошёлся клином.
Мой суетный и жаркий, белый свет
Других, лепил Господь из той же глины
Их миллион, но в нём любимой нет.