Смутные дни узнавая звериным чутьём,

В каждом кармане по «камню за пазухой» пряча,

Мерить полётом падения каждый подъём,

Вымолчать право на жизнь – не простая задача.

Присные сны не спасают. Попав в переплёт

Страхов, запретов, желаний, безбожно распятый

На перекрёстках, что в клетку срастаются влёт,

На перекрестьях прицелов, без прав на попятный.

Зверем по клетке, предчувствуя бич перемен.

Зверь узурпировал каждую клеточку тела.

Маками стигмы и догмами вопли сирен –

Глупая выдумка зла никому не хотела.

Слеплен вслепую лютующий спесью божок,

Приданным смыслом и преданной сутью наполнен.

В играх с огнем на кону не пожар, так ожог,

Как ни смотри и ни плюй со своих колоколен.

Веруя в зверя, и ярь его чуя нутром,

Вверив себя ему в плен, как последней надежде,

Мазать елеем отчаянья грянувший гром,

Всласть уповая на тварь, выживавшую прежде.

Выжато, выжрано, выжжено… Пустошь и тишь.

Новое снова по прахом пошедшему сверя,

Руны руин обрастают лишайником, лишь

Теплятся сумерки тихим дыханием зверя.