Дождётесь жизни остановки
И нет надежды на Творца
Из флоры пышной обстановки
Этого фауне дворца,
Травы не станет для циновки,
Не будет если у курца
В трубке опять её обновки,
А к ней лапши да огурца.
Уже нет никакой надежды
Семью мне новую иметь.
В холод лишение одежды
Лучше, закон чем ваш: "Не сметь!"
Нет у чтеца иной отрады...
Зато ликуют как злорады!
"Азимут" отняли у меня -
Так велосипед мой назывался,
И на мне барыга наживался
У всех навиду при свете дня,
Потому что, творчество ценя,
Под травой я чтенью отдавался,
А не, издав книгу, зазнавался,
Лень метлой волшебною гоня,
И писал другую, на коня
С крыльями сев. Рок мой так сбывался,
Что, меняясь, мир не оставался,
Дом как деревянный от огня,
Тем же самым, status quo храня,
И баллон в нём газовый взрывался.
Мне от жизни надо-то всего
Карандаш, бумагу да затяжку
Анаши - менять ли на подтяжку
Бравого лица мне своего
Чумака набор? Без одного
Элемента ношу влачу тяжку,
Ведь курю я не себе в оттяжку -
Ради человечества всего,
Ибо до конца мне жизни хватит
Изводить за чтеньем чтенье из
Букв волшебной книги - их лихватит,
Юля, на сто "Новых Элоиз"!*
Чтеньем строф моих, небось, грешишь, а?
А Жан Жак торчал и без гашиша**.
* Имеется в виду роман Жана Жака Руссо "Юлия или Новая Элоиза".
** Не напоминает ли вам мой персонаж Жан-Жака, который, поведав всему миру свою исповедь, тоже ведь не без некоторой пылкости, осмелился затем испустить всё тот же торжествующий вопль (или, по меньшей мере) столь же искренний и убеждённый? Энтузиазм, с которым он восхищался добром, нервная изнеженность, наполнявшая его взор слезами при виде доброго дела или при мысли о всех прекрасных поступках, которые он когда-нибудь совершит, позволили ему обрести высшую моральную оценку в собственных глазах. Жан-Жак опьянялся и без гашиша (Бодлер. Искусственные Раи. Поэма о гашише. - Москва: ЛиА Р.Элинина. 1991. - С.46. - Перевод мой - В.А.) |