Господа сначала, за ними - товарищи

отправляли на сторону азиатскую

левых, правых (там разберутся), как кур во щи

басурманам, где каждый на рожу адцкую.

По степям, горам, опосля по таежной мгле

шли с ножами, пращами, крестом и пьянками

(те, кто вечно рядом, кто вечно не тут, во вне)

за получшими небом, землей и, конечно, манкою.

Шли изгои, гои, евреи и немцы шли.

Не всегда шли по воле, чаще под дулами,

иногда под палкой. Как гниды в подковах вши

пробирались ясашные, стали гуннами

для потомков гунн. За телегой гурт с бабами,

будто мало баб в тех краях позастуженных.

За одним другой, кто с виной, кто с управами,

по ошибке, доносу, с возу, заслуженно.

По острогам, по острым ножам за рублики,

с головою безбашенной (шиш за пазухой),

поиграли в кости, побыли зарубками,

научились почистить сапог и маузер.

Научились день отличать от кромешности:

с расстояния зырить в Стольню - не шишку бить.

Нету истин в гимнах, идеях, в безгрешности

в святотатстве, реформах…  выход в мечтать и быть.

А ещё, по памяти давних и близких верст,

развернуться хлебалом на евразийский вест.