Послушай, не надо мне Окон чистых но символических, а если теоретически,
то я доживу до стакана святой воды.
Что вы молчите, критики? что-то есть неприятное у ноября в бедной мимике…
я отошла от бойцовской лирики… я отошла как дым…
Не надо дверей ни паутинных ни иллюзорных, и чтобы не быть голословной,
я открываю страницу кожи, за которой повесть написана на костях…
Кто говорит, что запретная зона- всё что за финишем горизонта, и чтобы не быть полусонной,
я выпиваю страх…Боже, да Ты остряк,
понасыпал в северный мозг мой африканской тоски зёрна…
чтобы не быть полузомби, я помню как близко враг.
Послушай, мне надо норок на плинтусе, чтобы выспаться,
надо цветков на фикусе, чтобы сорвать и выбросить,
и если копаться в виндусе, то фараонову шапку найти и надеть и опять вырезать стихи…
дай мне свою годовалую лапку, а то я не вынесу
всех кто забыл и кто никогда не вырастет, а то я не вынесу снега из минуса,
глаз не расстрою сухих..
Мне надо, мне надо, но только не крыльев и не трамвая,
под натиском ветра выпрямляется рельсов наших кривая,
не надо мне сердца, выдранного как лук из грядки грудной стены,
мне надо, чтобы с ночного луга мне бы нарвали букет фонарей, а не в руку,
не в раскрытой форточки рюмку подливали еще тишины…
Не надо того, что всегда нам давали в каждый холод пайком шерстяным,
чтобы два поезда залезали синхронно тоннелям в штаны…
Скучно всё это, скучно, не надо, и чтобы казаться как лучше
я трафаретом размножу лицо свое в лужах – целую кучу,
и убегу из жизни, уверенная, что оно там осталось - кто хочет его хватай!
Трудно асфальтовым талиям стать поУже, чревато завистью тропок к тому же,
не надо обкладывать ватой хоккейного льда хрусталь…
Боже я так виновата, я так прозрачна, витиевата, что, право, сейчас хоть тай…
Я повторяю свои же образы, мне надо хвороста, больше хвороста,
чтобы зажечь по ту сторону заляпанного стекла.
Шубы серые вон, мне надо небесного топлесса, коже синей, морщинистой, пористой -
другого, не моего, и даже не апрельского возраста,
Боже, а ты напористый,
как это я еще всем своим серебром- осенью- в судьбу водосточную не стекла…
Туча уносит на берег другой, как паром, ангела, которого я от лучшего не сберегла…
Я напишу оставшимся от него пером обо всем, что я не смогла…
Послушай, мне надо сугробов, до мёртвой травы засученных, в сущности,
мне надо лишь волн белокурых, стриженных, вьющихся, и рыбок, которые петь мои песни научатся,
перелётных куриц и большого домашнего прирученного грача.
В Тебе мне что нравится, Боже, что мы с тобой непохожи, но долго так можем,
спрятавшись в чаще улиц, друг другу «ау» кричать… |