Я вдруг очнулся и тряхнул От дум тяжёлой головою. И вышел в путь тропой кривою, Вдали заслышав грозный гул. Как долго шёл я - не скажу, Но отцвело немало вёсен, Скупая, немощная осень Легла, состарясь, на межу. На ней - рябина без листвы, Вся в ожерелье красных ягод, Налитых горечью, что зА год В плодах накоплена, увы. Я к ней пришёл не напрямик - Бредя, скорее, восвояси, Угрюм и мыслями неясен... И в самый этот трудный миг Любой, мне в душу заглянув, Усобные узрил бы распри: Витают вОроны, и Ястреб Лежит, разинув алый клюв. Ликует алчущая чернь Над падшей жертвою неверья! И брызжет пена! Кровь и перья! И гложет страх - тлетворный червь! Средневековый мрачный свод!... Пудовые влачатся цепи!.. И "дух" в отчаянном фальцете Срывает голос свой!.. И вот, Глаз человечьих позади, Прильнув щекой к плечу рябины, Гашу я клёкот ястребиный В своей надломленной груди. И даль туманная видна. И там за далью, в перспективе Всё неуёмней, всё ретивей Встаёт и бродит "глубина". Встаёт и бродит, и грозит Бескрайнее людское море,- Над ним ни праздника, ни горя! Пустой лишь дым над ним сквозит... Как "блудный сын" к рябине льну. Крылами Ястреб машет даром, В висках ударом за ударом Отстукивая тишину. Биенье ястребиных крыл В крови - всё слабже,угасая... И на ветвях я повисаю Безвольно. И глаза закрыл... |