Под бумажным небосводом мнётся змеем отсыревшим, окрик, выкрашенный нежно от индиго до зари, он болтается здесь годы никуда не улетая, по кайме его потертой знаки сестринской любви: Как ты мог, мой сумасшедший позже встречи, раньше жизни выскользнуть из детской ручки, пальцы разомкнув свои? Мы с тобой смеялись вместе выбегая на дорогу и просили что есть силы каждому своей стези Как во гробе стало тесно мне теперь на той дороге, пыль не пыль, а сумрак пресный и ширОко… так широко, что нет места, видит Бог По тебе капелью мокнет тело медленного сердца, запуская змеем чудным в горло пустоты упрек |