Я полагал, что занимаюсь делом,

Когда играя трепетом парчи

На свет из ночи бабочка летела,

Ловя косые яркие лучи.

Уселась на висящую картинку,

Движеньем крыльев позвала меня

И превратилась в нечто вроде линка

На веб-странице тающего дня.

По ссылке перейдя, я обнаружил,

Что открываю временной портал —

Запечатлённый миг ничуть не хуже

Того, в который ты альбом листал.

Войти ли в дом, пропавший вместе с детством,

Забыв о том, что время не вернуть?

Кто потерялся в буре равноденствий,

Тем предстоит не самый лёгкий путь.

Здесь жил мой род, и память поколений

Мелькает в окнах пламенем свечи

Среди осокорей и песнопений

На берегу немолчной Бурульчи.

Шалфеем пахнет воздух разогретый,

Гирляндами созвездия висят,

И до того, как появлюсь на свете,

Пройдёт ещё лет эдак пятьдесят.

В оживший мир старинного эстампа

Я запросто наведаться могу —

Круг света, керосиновая лампа

И молодая женщина в кругу.

Конечно, возле зеркала, ещё бы!

Горит свечной огарок перед ним.

Пусть красота не одолеет злобы,

Её мы чаще в памяти храним.

Одно и то же платье примеряет —

Зачем, она не ведает сама.

Беда настала для родного края,

Четвертый год как мир сошёл с ума.

И странно только то, что Бога ради

Ещё цветёт и плодоносит сад.

Жених в горах, в повстанческом отряде —

Большой вопрос, вернётся ли назад.

В лихие времена любовь — утрата,

Дурные сны исполнились вполне,

И на комоде фото — оба брата,

Погибшие на проклятой войне.

Но учит жизнь справляться без истерик —

Восходит солнце и течёт вода.

Она смеётся: «Бач який метелик!»,

Как в городе не скажет никогда.

Другое дело здесь, в гостях у мамы,

Где нет в округе городских ребят,

И с Пушкинской насмешливые дамы

Презрительно о ней не говорят.

Рукою отгоняя, чтоб не мешкать,

Стремящегося к свету мотылька,

Она в ответ услышала усмешку:

«Вiн теж здивован: бач вона яка!»

Бывало, так они шутили прежде,

Но дочка мать увидеть не смогла -

Сквозь полумрак лишь край её одежды

Проглядывал из тёмного угла.

«Когда мы будем говорить, как люди?

То ж бабочка!..» Но мать не поняла,

Она хотела рассказать о чуде,

Способном чадо защитить от зла.

И юности, что прошлое отвергла

Промолвила спокойно, не спеша:

«Те, люди кажуть, сплячий чи померлий,

Метеликом летить його душа,

Завжди одна, орлу не треба зграї.

Він буде твій архангел-херувим.

Не заважай, братів тепер немає,

Хоч підеш заміж - залишайся з ним!»

Тут холодом души достигло самой

Дыхание таинственной тоски,

И стало ясно, что теперь и с мамой

Придётся говорить по-городски:

«Та он сгорел уже, его не видно!»

«Він з'явиться інакше, зачекай.

Ти жiнка, доню, тобто трошки вiдьма,

Ти здатна зазирнути через край!»

Губу поспешно дочка прикусила,

Чтоб возгласом не выдать свой испуг,

И некая неведомая сила

Вошла в неё как входит в землю плуг.

Она тряхнула косами упрямо

С готовностью противиться судьбе

«Ещё чего? Придумаешь ты, мамо!..

И почему ко мне, а не к тебе?»

Вдруг занавесь надулась словно парус,

Ворвался ветер, дрогнули огни.

«Тому що ти стоїш на світлі зараз», —

Сказала мать, — «А я давно в тіні».

Не знаю, почему я вспомнил это,

И как сумел подробности узнать.

Что в языке мерещится поэту,

О том не нужно к ночи вспоминать.

Давным-давно нет ни людей, ни дома —

Земля легко меняет внешний вид,

И фото из семейного альбома

Обратно в вечность бабочкой летит.

2021

Стихотворение написано специально для поэтической арт-акции Стихи в Тысячеголовой пещере

Авторское чтение этой готической баллады на видео с 01:19:00