Песок скрипит под поступью верблюдов
И теплый ветер задувает пыль в глаза,
Пустыня велика и пустота курджумов
Торопит нас к воде добраться дотемна.

Кричит погонщик, к зареву внимая,
И оживляется усталый караван,
Цветок оазиса, подсвеченный кострами
Из темноты встает навстречу нам!

Сухие губы разрываются в гримасе,
Скрипит песок на сомкнутых зубах,
Живительная влага в одночасье
Нас воскресит в безжизненных песках!

Усталый путник скромно сядет у костра,
И чашу с молоком верблюдицы сжимая,
Предастся думам молча и закрыв глаза,
Сольется с ночью, путь свой вспоминая.

Вдруг голос женский тишину прервет,
Взмывая ввысь на быстрых крыльях ритма,
И звук волной горячей душу захлестнет,
Затрепетав в ночи, как огненная искра!

И столько чувств, томительной тоски,
Невысказанной жажды жизни
Несет сей голос в темноту ночи,
Безумствуя над огненною тризной!

И стон зурны, влекомый теплым ветром
Сжимает сердце сладостною болью,
Как жизнь моя, гонимая обетом,
Плененная зовущею звездою!
***
Я запахнул весь этот мир в свое стареющее сердце,
И крепко-накрепко стянул искрящей перевязью нот!
Сей голос веру укрепил в моем упорстве иноверца,
И кто-то в душу заглянул, где я всегда был одинок.

А на рассвете караван, стряхнув сонливую усталость,
Уйдет в пески опять, лениво продолжая путь,
Горячий ветер гонит вдаль мою томящуюся старость,
Туда, где ждет меня давно последний мой приют!