" />

                                   А когда мы все посмотрим в глаза его,
                                   на нас из глаз его посмотрит – тоска...
                                                                                       В. Цой

Средь расквашенной весны
с кашей-грязью под ногами –
никому мы не нужны
под пустыми Небесами.

Бог давно «забил» на мир,
как и мы плевать хотели –
кто там что-то «сотворил»,
слава богу – поумнели.

Пережив глухой запой –
выйти в грязь тупеть на лавке
с пустотелой головой
в опустелом чёрном парке.

Слушать вяканье ворон,
дым вдыхая в альвеолы.
И застрянет в горле стон,
и осядут в лёгких смолы.

Скачут зайцы в черноте
сонно-сумрачного парка…
Хорошо, хоть нет чертей
на броне с крестами танка.

На осине висит «жмур»,
под осиной – двое голых,
исполняющих «amour»,
причём оба – однополых.

Кто на лавочке сидит,
обливаясь липким потом?
Кто на деревце висит,
скалясь в мрак мордоворотом?

Знать, воронам будет пир –
облепили все деревья…
Пить бы лишь один кефир
без проблем пищеваренья.

Пусто в бедной голове –
один зрительный делирий.
Ни княгини, ни «лаве»,
ни княжны нет в этом мире.

Никому мы не нужны
(если только лишь собакам)
средь расквашенной весны…
Докурил. Потом заплакал.