| солхат | Дата: Четверг, 24.01.2013, 19:09 | Сообщение # 1 |
Автор
Сообщений: 456
Награды: 5
Замечания: 0%
Статус: Offline
| Чёрный Брахман
Когда летний туман пахнет вьюгой,
Когда с неба крошится труха,
Когда друга прирежет подруга,
И железная вздрогнет соха,
Я один не теряю спокойства,
Я один не пру против рожна.
Мне не нужно не пушек ни войска,
И родная страна не нужна.
Что мне ласковый шепот засады,
Что мне жалобный клекот врага?
Я не жду от тиранов награды,
И не прячу от них пирога.
У меня за малиновой далью,
На далекой лесной стороне,
Спит любимая в маленькой спальне
И во сне говорит обо мне...
Ей не нужны ни ведьмы ни судьи,
Ей не нужно ни плакать ни петь,
Между левой и правою грудью
На цепочке у ней моя смерть.
Пусть ехидны и дядьки с крюками
Вьются по небу, словно гроза -
Черный брахман с шестью мясниками
Охраняет родные глаза.
Прекращайся немедленно, вьюга,
Возвращайся на небо, труха.
Воскрешай свово друга, подруга,
Не грусти, дорогая соха.
У меня за малиновой далью,
Равнозначная вечной весне,
Спит любимая в маленькой спальне,
И во сне говорит обо мне,
Всегда говорит обо мне.
Московская октябрьская
Вперед, вперед, плешивые стада;
Дети полка и внуки саркофага -
Сплотимся гордо вкруг родного флага,
И пусть кипит утекшая вода.
Застыл чугун над буйной головой,
Упал в бурьян корабль без капитана...
Ну, что ж ты спишь - проснись, проснись, охрана;
А то мне в душу влезет половой.
Сошел на нет всегда бухой отряд
И, как на грех, разведка перемерла;
Покрылись мхом штыки, болты и сверла -
А в небе бабы голые летят.
На их грудях блестит французский крем;
Они снуют с бесстыдством крокодила...
Гори, гори, мое паникадило,
А то они склюют меня совсем.
«День радости»
Нам выпала великая честь
Жить в перемену времен;
Мы въехали в тоннель,
А вокруг стоит крест.
А в топке паровоза ждет дед Семен;
Он выползет и всех нас съест.
Так отпустите поезда,
Дайте машинисту стакан;
Уложите его спать -
Ну что ему ловить в эти дни.
Темная вода,
На много сотен лет - темная вода.
И теперь я люблю тебя,
Потому что мы остались одни;
Когда то, что мы сделали,
Выйдет без печали из наших рук;
Когда семь разойдутся,
Чтобы не смотреть, кто войдет в круг;
Когда белый конь
Узнает своих подруг,
Это значит - день радости.
Когда звезда-можжевельник
Ляжет перед нами во сне,
Когда в камнях будет сказано
То, что было сказано мне;
Когда великий сон
Будет дарован великой стране,
Это значит - день радости.
Когда то, что мы сделали,
Выйдет без печали из наших рук,
Когда семь разойдутся,
Потому что не от кого прятаться в круг;
Когда белый конь
Поймет и признает своих подруг,
Это значит - день радости.
И теперь, когда нечего ждать,
Кроме волчьей зари;
Темная вода,
И пламя бесконечной зимы -
Это ж, Господи, зрячему видно,
А для нас повтори:
Бог есть Свет, и в нем нет никакой тьмы.
Сельские Леди и Джентельмены
Пограничный Господь стучится мне в дверь,
Звеня бороды своей льдом.
Он пьет мой портвейн и смеется,
Так сделал бы я;
А потом, словно дьявол с серебряным ртом,
Он диктует строку за строкой,
И когда мне становится страшно писать,
Говорит, что строка моя;
Он похож на меня, как две капли воды,
Нас путают, глядя в лицо.
Разве только на мне есть кольцо,
А он без колец,
И обычно я - ни то и ни се,
Но порой я кажусь святым;
А он выглядит чертом, хотя он Господь,
Но нас ждет один конец;
Так как есть две земли, и у них никогда
Не бывало общих границ,
И узнавший путь
Кому-то обязан молчать.
Так что в лучших книгах всегда нет имен,
А в лучших картинах - лиц,
Чтобы сельские леди и джентльмены
Продолжали свой утренний чай.
Та, кого я считаю своей женой -
Дай ей, Господи, лучших дней,
Для нее он страшнее чумы,
Таков уж наш брак.
Но ее сестра за зеркальным стеклом
С него не спускает глаз,
И я знаю, что если бы я был не здесь,
Дело было б совсем не так;
Ах, я знаю, что было бы, будь он как я,
Но я человек, у меня есть семья,
А он - Господь, он глядит сквозь нее,
И он глядит сквозь меня;
Так как есть две земли, и у них никогда
Не бывало общих границ,
И узнавший путь
Кому-то обязан молчать.
Так что в лучших книгах всегда нет имен,
А в лучших картинах - лиц,
Чтобы сельские леди и джентльмены
Подолжали свой утренний чай.
Фикус Религиозный
Ой ты, фикус мой, фикус; фикус религиозный!
Что стоишь одиноко возле края земли?
Иноверцы-злодеи тебя шашкой рубили,
Затупили все шашки и домой побрели.
Ясно солнце с луною над тобой не заходят,
Вкруг корней твоих реки золотые текут;
А на веточке верхней две волшебные птицы,
Не смыкая очей, все тебя стерегут.
Одну звать Евдундоксия, а другую - Снандулия;
У них перья днем - жемчуг, а в ночи - бирюза;
У них сердце - как камень, а слеза - как железо,
И, любимые мною, с переливом глаза.
Я читал в одной книге, что, когда станет плохо,
И над миром взойдут ледоруб да пила -
Они снимутся с ветки, они взовьются в небо
И возьмут нас с тобою под тугие крыла.
Дубровский
Когда в лихие года пахнет народной бедой,
Тогда в полуночный час, тихий, неброский,
Из леса выходит старик, а глядишь - он совсем не старик,
А напротив, совсем молодой красавец Дубровский
Проснись, моя Кострома, не спи, Саратов и Тверь,
Не век же нам мыкать беду и плакать о хлебе,
Дубровский берет ероплан, Дубровский взлетает наверх,
И летает над грешной землей, и пишет на небе -
"Не плачь, Маша, я здесь;
Не плачь - солнце взойдет;
Не прячь от Бога глаза,
А то как он найдет нас?
Небесный град Иерусалим
Горит сквозь холод и лед
И вот он стоит вокруг нас,
И ждет нас, и ждет нас...."
Он бросил свой щит и свой меч, швырнул в канаву наган,
Он понял, что некому мстить, и радостно дышит,
В тяжелый для Родины час над нами летит его ероплан
Красивый, как иконостас, и пишет, и пишет -
"Не плачь, Маша, я здесь;
Не плачь - солнце взойдет;
Не прячь от Бога глаза,
А то как он найдет нас?
Небесный град Иерусалим
Горит сквозь холод и лед
И вот он стоит вокруг нас,
И ждет нас, и ждет нас...."
«Стоп машина»
Стоп машина, мой свет - в этом омуте нечего слышать
Стирай свой файл, выкинь винчестер в кусты.
Я хочу познакомить тебя с теми, кто все еще дышит;
Я до сих пор не видел на этой земле кого-либо прекрасней, чем ты.
Изумленных здесь нет. Здесь все, кто рожден, уже в курсе.
И Никола-С-Ларьком невесело курит во мгле:
Все святые места давно разворованы, в них теперь пусто -
Но, знаешь, даже сам Нестор Махно бледнеет, когда ты в седле.
И чем больше мы выпьем за первый присест, тем останется меньше.
Чем ближе каменный гость, тем дешевле бриллианты в колье -
Но если я тот, про кого был написан мой паспорт,
Скажи, зачем я танцую на самом краю в этом вышитом нижнем белье?
Эпоха первородного греха имела свои моменты,
Но похоже Атлантида и Му уже пляшут на наших костях.
Улыбка под этой юбкой заставляет дрожать континенты -
Так на что нам сдались эти зомби в правительственных новостях?
И чем больше мы выпьем за первый присест, тем останется меньше.
Чем ближе каменный гость, тем дешевле бриллианты в колье -
Но если мы те, про кого был написан наш паспорт,
Скажи - зачем? Зачем? Зачем? Зачем?
Skip it. Skip it. Delete. Delete. Delete.
Скажи, зачем мы танцуем на самом краю в этом вышитом нижнем белье?
Skip it up
«Желтая луна (USB)»
Если хочешь, ты меня полюби;
Просто так или с USB;
И может быть, мы сразу друг друга поймем -
Если у нас один и тот же разъем.
Как тебя услышать, если я без ушей?
В компьютере полно летучих мышей;
А желтая луна встает в камышах.
Есть такое чувство, будто всем нам шах.
Минус на минус не всегда дает плюс.
Где-то в сети лежит языческий блюз;
А желтая луна уже на уровне крыш -
Я тебя не слышу, неужели ты спишь...
Солнце на закат, значит
Луна на восход.
Как обидно быть умным -
Знаешь все наперед.
Все мои прямые
Свернулись в кольцо -
Как мне увидеть тебя,
Когда прожекторы прямо в лицо?
Ты будешь небом, где
Нежатся облака;
Я буду морем, морем
Без рыбака;
Все мои прямые
Свернулись в кольцо;
Как я узнаю тебя, когда
Прожекторы прямо в лицо?
Так что если хочешь, ты меня полюби.
Firewire или USB.
Может быть, мы сразу друг друга поймем -
Видит Бог, у нас один и тот же разъем.
«Афанасий Никитин Буги Или Хождение За Три Моря 2»
Мы съехали с Макдугал в середине зимы
Моя подруга из Тольятти, я сам из Костромы
Мы бы дожили до лета, а там секир-башка
Но в кокаине было восемь к трем зубного порошка
Пришлось нам двигать через люк
При свете косяка
Она решила ехать в Мекку. Я сказал - Пока
Не помню, как это случилось, чей ветер дул мне в рот
Я шел по следу Кастанеды - попал в торговый флот
Где все матросы носят юбки, у юнги нож во рту
И тут мы встали под погрузку в Улан-Баторском порту
Я сразу кинулся в дацан - хочу уйти в ритрит
А мне навстречу Лагерфельд,
Гляжу - а мы на Оксфорд-стрит
Со мной наш боцман Паша, вот, кто держит фасон
На нем пиджак от Ямамото и штаны Ком Де Гарсон
И тут вбегает эта женщина с картины Моне
Кричит - у нас четыре третьих быстро едем все ко мне
У них нет денег на такси, пришлось продать пальто
Клянусь, такого в Костроме еще не видел никто
Вначале было весело, потом спустился сплин,
Когда мы слизывали слизь у этих ящериц со спин
В квартире не было прохода от языческих святынь
Я перевел все песни Цоя с урду на латынь
Когда я допил все, что было у них меж оконных рам
Я сел на первый сабвэй в Тируванантапурам
И вот мы мчимся по пустыне поезд блеет и скрипит,
И нас везет по тусклым звездам старый блюзмен-транвестит
Кругом творится черте что - то дальше, то вблизи
То ли пляски сталеваров, то ли женский бой в грязи
Когда со мной случился двадцать пятый нерный срыв
Я бросил ноги в Катманду через Большой Барьерный Риф
И вот я семь недель не брился, восемь суток ел грибы
Я стал похож на человека героической судьбы
Шаманы с докторами спорят, как я мог остаться жив
Но я выучил суахили и сменил культурный миф
Когда в село войдут пришельцы, я их брошу в тюрьму
Нам русским за границей иностранцы ни к чему.
«Voulez-Vous Coucher Avec Moi?»
Что-то не заснуть - а засну, все мне снится,
Что вот еще чуть-чуть, еще едва-едва;
А как проснусь - опять пью, как бы мне не спиться -
Voulez-vous coucher avec moi?
Вот в руке письмо, но вижу только буквы
И я не помню, как они собирались в слова
В полной пустоте, круги на воде
Voulez-vous coucher avec moi?
А я, брат, боюсь - а ты, брат, не бойся
Принесло дождем - унесет по ветру
А если я умру - ты не беспокойся
Просто потерпи, станет легче к утру...
Ночью невтерпеж, да к утру станет ясно
А утро не соврет - оно всему голова
Что же я не знал, как она прекрасна...
Voulez-vous coucher avec moi?
В джунглях
Когда ночь была девочкой и каждый день был океанской волной.
Тарелки не влетали в окно, и все мои слова оставались со мной.
Я сказал:"Стоп! Вот мое тело, вот моя голова и вот то, что в ней есть.
Пока я жив, я хочу видеть мир, о котором не возможно прочесть.
Я хочу видеть доктора с лекарством в чистой руке.
Иле священника с которым я смогу говорить на одном языке.
Я хочу видеть небо, настоящее небо, от которого это - только малая часть.
И явозвращаюсь сюда, здесь есть куда взлететь, затем что есть куда пасть.
А трава всегда зелена на том берегу, когда на этом - тюрьма.
Как сказал Максим Горький Клеопатре, когда они сходили с ума.
"Если ты хочешь сохранить своих сфинксов, двигай их в наше гумно.
Мы знаем, что главное в жизни - это дать немного света, если стало темно."
Так не надо звонить мне - на телефонной станции мор.
Нет смысла писать мне писем - письма здесь разносит вор.
Ему пофигу любые слова, но как не взять, если это в крови.
Пока мы пишем на денежных знаках нет смысла писать о любви.
Глубоко в джунглях, куда я вернусь, когда я кончу дела.
Глубоко в джунглях, где каждый знает, что сажа бела.
Глубоко в джунглях, где пьют, так как пьют, потому что иначе ничего не понять,
Но достаточно бросить спичку и огня будет уже не унять.
Сообщение отредактировал солхат - Четверг, 24.01.2013, 22:32 |
| |
| |
