Выменял толстые книги на два тонких стихотворения в переводе тонкого поэта. Пауль Цех.
Дома глаза раскрыли.
Под вечер всяк предмет уже не слеп,
Не стенно-тверд в гонимом полосканье
Часов; приносит ветер с мельниц в зданья
И влагу рос, и призрачность небес.
Дома глаза раскрыли в тишине,
Мосты ныряют вниз в речное ложе,
И на звезду земля опять похожа,
Плывут ладья с ладьею в глубине.
Кусты растут страшилищем большим,
Дрожат вершины, как ленивый дым,
И давний горный груз хотят долины сдвинуть.
А людям надо лица запрокинуть,
Смотреть на серебристый звездный свод,
И каждый пасть готов, как зрелый, сладкий плод.
Георг Гейм
***
Длинные твои ресницы,
В глазах твоих - темные воды,
Дай погрузиться в них,
Дай в глубину войти.
Вот у шахт рудокоп
Качает тусклую лампу
Над входом в рудники,
Где высоко вал теней.
Видишь, я нисхожу,
Чтобы забыть в твоем лоне,
Что сверху вдали грозит,
Ясность, муку и день.
Вырастает в полях,
Где ветер кружит, зерном пьян,
Терн высокий, больной
Под синевой небес.
Руку дай мне,
Мы с тобою вместе срастемся,
Ветру покорны,
Лёту пустынных птиц.
Услышим летом
Орган утомленного грома,
Нырнем в осенний свет,
На берегу синих дней.
Мы станем иногда
Окрай темного колодца
В глубокую тишь смотреть,
Поискать там любовь нашу.
Иль мы выйдем с тобой
Из теней золотистого леса
В широкую зарю,
Твой ласкающую лоб.
О, печаль Божья,
Крылья любви беспредельной,
Поднимай свой бокал.
Выпей сок сна.
На краю встанем однажды,
Где море, все в желтых пятнах,
Уже тихо идет
К гавани сентября.
И отдохнем вверху,
В дому цветов увядших,
Где срывается со скал
Ветер и поет.
А тополь роняет,
Колеблясь в лазури вечной,
Уже засохший лист
На шее твоей заснуть.
