Ци с друзьями седыми
на Шаншани в горе укрылись,
Люди повести этой
тоже с мест насиженных встали.

И следы их былые
не нашлись, как канули в воду,
И тропинки их странствий
навсегда заросли травою...

Каждый кличет другого,
чтобы в поле с утра трудиться,
А склоняется солнце,
и они отдыхать уходят...

Там бамбуки и туты
их обильною тенью дарят.
Там гороху и просу
созревать назначены сроки.

Шелкопряды весною
им приносят длинные нити,
С урожаем осенним
государевых нет налогов.

На заглохших дорогах
не увидеть путников дальних.
Лай собак раздаётся,
петухи отвечают пеньем.

Форму жертвенной чаши
сохраняют они старинной,
И на людях одежды
далеки от новых покроев.

Их весёлые дети
распевают свободно песни,
Да и старцы седые
безмятежно гуляют всюду.

Зацветают растенья -
люди помнят - с теплом весенним,
Облетают деревья -
им известно - с осенним ветром.

Хоть они и не знают
тех наук, что считают время,
Всё же строятся сами
в ряд четыре времени года.

Если мир и согласье,
если в жизни радостей много,
То к чему еще нужно
применять учёную мудрость?..

Это редкое чудо
пять веков как спрятано было,
Но в прекрасное утро
мир нездешний для глаз открылся.

Чистоту или скверну
не один питает источник.
Мир открылся, но снова
возвращается в недоступность...

Я спросить попытаюсь
у скитающихся на свете,
Что они понимают
за пределом сует и праха.

Я хотел бы тотчас же
устремиться за легким ветром, -
С ним подняться бы в выси,
с ним искать бы тех, кто мне близок!

перевод Л. Эйдлина