Закат загадочен и страшен –
Должна смириться крепость с ним.
Груз ожерелья старых башен
Лишь с тяжестью веков сравним.

Травой скрывая троп морщины,
Осталось крепости одно –
Дозорной башнею с вершины
Рассматривать морское дно.

У стен слипаются бойницы.
Сон колыбель руин едва
Качает ночью. Башням снится –
Архонта дочь еще жива.

Из тех, кто был достоин, каждый
Искал с красавицею встреч.
Сам Митридат просил однажды
Ее для сына поберечь.

Намек прозрачен был и ясен.
Архонт и сам уже решил,
Что возраст дочери опасен
Для романтической души.

Из замка по его веленью
Ей был закрыт свободный путь.
И если шла она в селенье,
То не одна, а с кем-нибудь.

Однажды умерла служанка,
С которой дочь была близка.
Архонт велел ее останки
Похоронить у родника.

Могильная плита простая
Расположилась над тропой.
Сюда слетались птичьи стаи,
И шли стада на водопой.

Узнав, что дочери не спится,
Архонт и сам извелся весь.
Он ей зерно позволил птицам
Носить, и находиться здесь.

И над могилой, отрешенно,
Она о смерти мысли вслух
Произносила, и влюбленно
Смотрел на девушку пастух.

Не понимая половину
Произнесенных ею слов,
Он на нее, как на картину,
Часами был смотреть готов.

Почувствовав касанье взгляда,
Она спросила, почему
Стоять понадобилось рядом
С печальной девушкой ему?

Он что-то робко ей ответил,
Не сразу, да и невпопад.
Но был наивен, чист и светел
Его простой и добрый взгляд.

Таким началом разговора
Слегка друг друга рассмешив,
У родника болтали вскоре
Две одинокие души.

С тех пор влюбленность вечер каждый
Тянула их лицом к лицу.
Но все кончается – однажды
О встречах донесли отцу.

С любовью дочери смирится
Архонту не хватило сил.
Он бросил юношу в темницу,
И в башню дочку заточил.

Но дочь архонта в заточенье
Отказывалась есть и пить.
И потерял архонт терпенье,
Ей вынужденный уступить.

Без памяти из подземелья
Пастух был вынесен, и дочь
Сидела над его постелью,
Пока болел он, день и ночь.

Она сама его поила
Настоем трав, и вскоре вновь
Ему сознание и силы
Вернуть смогла ее любовь.

Теперь им был никто не страшен.
Все знали в крепости о том,
Что в полумраке старых башен
Их часто видели вдвоем.

Простолюдина бросив в яму,
А позже уступив ему,
Архонт решил, что слишком прямо
Стремиться к цели ни к чему.

Ведь юношу, что так тревожит,
Архонту дела проще нет –
Послом отправить, как вельможу,
С торговой миссией в Милет.

Напрасно дочь отца просила
Отправить старого посла –
Архонта никакая сила
Остановить бы не смогла.

О прочности любви узнать им
Верней разлуки средства нет,
- Вернется с честью: будет зятем, -
Ей говорил отец в ответ.

А если будет он нечестен,
Преступника настигнет суд.
Казнят его, и знак невесте
Крестом на парусе дадут.

Правитель знал, что так и будет,
Ведь  все уже предрешено:
Архонтом купленные люди
Отправят пастуха на дно.

Подняв на мачте парус белый,
Корабль ушел за горизонт.
Помеху устранив умело,
Победу празднует архонт.

Пусть дочь хоть месяц в башне плачет,
Доволен будет Митридат!
Но получилось все иначе,
Когда корабль пришел назад.

Увидев с башни, что помечен
Крестом был парус у него,
Дочь поняла: не будет встречи,
Не будет больше ничего!

Но с Митридатом породниться
Отец рассчитывает зря.
Ей не нужна совсем столица
И сын великого царя.

Она смотрела равнодушно,
Как чайки, падая, могли,
Крылом поймав поток воздушный,
Повиснуть в метре от земли.

От ночи день не отличая,
Прогнав служанок с башни прочь,
Быть может, посмотреть на чаек
Архонта пригласила дочь.

С минутой каждою взрослея,
Окутанная сетью зла,
Она не становилась злее,
Сгоревшая в любви дотла.

Ее глаза таили бездну
И излучали только тьму.
Она считала бесполезным
Спросить архонта: «Почему?»

Играл подолом платья ветер,
Который судно в порт принес.
Отец молчанием ответил
Ей на незаданный вопрос.

И был архонта вопль беззвучен,
Когда, переступив черту,
Шагнула дочь архонта с кручи
В пугающую пустоту.

Раздвинуть времени границы
В падении она смогла –
На камни девушка, как птица.
Не рухнула, а прилегла…

О том решает, кто был важен,
Лишь памяти потомков суд.
Архонта имени не скажут,
А башню Девичьей зовут.

Закат загадочен и страшен
Над небом крепости опять.
Груз ожерелья старых башен
С уставшей шеи ей не снять.

Сон колыбель руин качает.
Глазницы башен спят, пусты,
И только Девичья на чаек
Тоскливо смотрит с высоты.