Мы, не привыкшие к полумерам, с душами чистыми, сталью в глазах, нервно тащились за длинномером, вверх по дороге, в крымских горах.
Фура, гружёная палЁным небом и плесневелою нашей мечтой , сукою течною, шагом да бегом, как кобелей нас вела за собой,
и обещанием рая манила (чуть потерпи, всё будет не так) адски чадящая наша могила, необгоняемая под знак
и неизбежная, ибо нет нам ни перспективы, ни цели иной, кроме подьёма - белкой по веткам- к небу, закрытому горной стеной,
но ослеплённому дальним светом. От несвободы - скользяшей змеёй, сбитой собаки белым скелетом к воле, за гранию вечной сплошной. |