Ночь бездыханна... И кому
В такую сладкую не спится?
...Глубокий - впору утопиться -
Дремал колодец. Я - к нему.

В тоске будил я ото сна
Покои влаги онемевшей,
И месяц, с плеском вниз слетевший,
Мне эхом вторил там со дна.

Волнуя рябью бледный лик,
Дрожал его печальный голос,
Который тонок был, как волос,
Но чувства глубиной велик.

Мотив был трогательно прост,
Он будто звал меня: послушай!
И трели дудочки пастушьей
Лились в мерцанье кротких звёзд.

Он пел: " Как долго мой Телец,
Качаясь, брёл за Белым Овном
На водопой в краю безмолвном
Сквозь сумрачный тревожный лес!

Едва ли тоненький рожок
Во мгле сгустившейся был слышен,
И я костры цветущих вишен
На берегу ему разжёг.

Но бедный мой Телец незряч -
Мыча протяжно, сходит мимо,
И каждый год неотвратимо
Его я слышу трубный плач!

...Я плыл над дымкою седой,
Молясь забвенно в муках зимних, -
Отрекшийся от мира схимник,
Косматой веял бородой.

Нет ничего такого - что б
Терять. И пламенный в душе я
С тоскою каменной на шее
В глубоком кладезе утоп.

И погрузился в мягкий ил,
И, с прежнею простившись долей,
Струёй прохладных меланхолий
Горячий пламень остудил.

Но был обманчив плеск волны:
Тоска сменилась лишь тоскою!
И нет ни Славы, ни Покоя!
Мы, видно, в этом не вольны..."

...Как кровь в висках смертельно бьёт!
На дно гляжу я, с края свесясь,
И голосом печальным месяц
Зовёт меня к себе, зовёт.