Огни твои, мой город, как лучистое шитьё
На тёмной ткани каменно-стеклянного мундира.
Густеет тишина, ты погружаешься в неё…
Когда бываешь ты вне суеты дневного мира,
Как прежде кажешься мне сопричастным и родным,
И время птицей пуганой не мчится в никуда, и
В бескрайнем небе памяти созвездия видны,
Хоть над тобою кружатся туч непроглядных стаи.
А вот и дождь… Затянуто потёками окно.
Насквозь промокший ты дрожишь, предчувствуя простуду.
Тебя рассвет закутает в сырое полотно,
Сплетённое из мглы, и я, бредя по лужам, буду
Смотреть, как на руинах приснопамятных времён
Ты жить пытаешься, к метаморфозам привыкая.
Для каждого по-своему ты одухотворён.
Нет недостатка в том, чего желает плоть людская.
Мне ж предлагаешь всё не то… Какой-то ты чужой.
А может быть, и ты во мне увидел чужестранку?
Так между нами стало отчуждение стеной,
Как будто вывернули мы друг друга наизнанку.
Прости, уехать хочется, но не в далекие края.
Я просто чуть поодаль от тебя, родной, осяду,
У леса в домике, как не твоя, да и…ничья,
И буду рада скромной жизни, сельскому укладу.
И мудростью молчания наполнюсь в тишине.
С покоем боль смешается, сиянье веры – с мраком.
Забудешь ты, наверное, мой город, обо мне,
Но жить, надеюсь, будешь, процветая и со смаком.
А в чём и кто из нас не прав – то разговор пустой.
Я знаю, в закромах твоих моя звезда хранится.
Мы отразимся вместе в небе памяти с тобой,
Когда, листая жизни пожелтелые страницы,
Я помяну тебя любовью, город мой родной. |