Мотив Любви

Как мне покой потерянный вернуть
и не касаться бы твоей души?
Как мне к чему другому обратиться?
Хотел бы я во тьме какой-нибудь
потерянной, душою заблудиться,
в чужой и оглушающей тиши,
когда взлетает песнь твоя, как птица.
Смолчать с тобою рядом не смогу.
Мы – две струны, подвластные смычку,
и голос, твой и мой, - в едином жив.
Какой скрипач настраивает нас,
чтоб музыка сладчайшая лилась?
Любви мотив.

Rainer Maria Rilke Liebes-Lied

Wie soll ich meine Seele halten, daß
sie nicht an deine rührt? Wie soll ich sie
hinheben über dich zu andern Dingen?
Ach gerne möcht ich sie bei irgendwas
Verlorenem im Dunkel unterbringen
an einer fremden stillen Stelle, die
nicht weiterschwingt, wenn deine Tiefenschwingen.
Doch alles, was uns anrührt, dich und mich,
nimmt uns zusammen wie ein Bogenstrich,
der aus zwei Saiten eine Stimme zieht.
Auf welches Instrument sind wir gespannt?
Und welcher Spieler hat uns in der Hand?
O süßes Lied.

Осень

Слетает вниз листва издалека.
Краса садов небесных увядает,
Как будто жестом что-то отвергает.

Стремится вниз упасть земля ночная,
Без света звёзд побыть одной пока.

Мы падаем, как падает рука.
Смотри - оно овладевает всеми,

И всё же кто-то держит то паденье
В руках, чья нежность крепче, чем века.

DAME FOR DEM SPIEGEL

Wie in einem Schlaftrunk Spezerein
löst sie leise in dem flüssigklaren
Spiegel ihr ermüdetes Gebären;
und sie tut ihr Lächeln ganz hinein.

Und sie wartet, daß die Flüssigkeit
davon steigt; dann gießt sie ihre Haare
in den Spiegel und, die Wunderbare
Schulter hebend aus dem Abendkleid,

trinkt sie still aus ihrem Bild. Sie trinkt,
was ein Liebender im Taumel tränke,
prüfend, voller Mißtraun; und sie winkt

erst der Zofe, wenn sie auf dem Grunde
ihres Spiegels Lichter findet, Schränke
und das Trübe einer späten Stunde.

Как в напитке - пряность, перед сном
в зеркале она текуче-темном
тихо исчезает с видом томным;
медленно улыбка тонет в нем.

Ждет она, что влагой горячо
переполнит зеркало бесплотно,
волосы вольет она свободно,
из наряда выплеснув плечо,

упиваясь, образ пьет она,
как любовник пил бы опьяненный,
взглядом испытующим сполна…

горничной махнет, когда неверный
свет свечей на дне найдет и сонный
полумрак, осадок тьмы вечерней.

Марина, Анастасия, не хотите ли и вы попробовать?

Plötzlich tritt sie, in den Wind gehüllt,
licht in Lichtes, wie herausgegriffen,
wahrend jetzt die Stube wie geschliffen
hinter ihr die Türe füllt

dunkel wie der Grund einer Kamee,
die ein Schimmern durchlässt durch die Ränder;
und du meinst der Abend war nicht, ehe
sie heraustrat, um auf das Geländer

noch ein wenig von sich fortzulegen,
noch die Hände, - um ganz leicht zu sein:
wie dem Himmel von den Häuserreihn
hingereicht, von allem zu bewegen.

Дама на балконе

Вышла вдруг и, ветром пленена,
Светлая, и высвечена светом,
Заслонив точеным силуэтом
Залу, что за ней, полна

Темноты, как темный фон камеи,
Что сиянье без границ явила,
Стало, кажется, вокруг темнее,
Только вышла; опираясь на перила,

Подалась, еще, совсем легка,
еще дальше простирая руки,
к небу устремляясь, от округи,
от всего уже так далека…

wahrend jetzt die Stube wie geschliffen
hinter ihr die Türe füllt dunkel wie der Grund einer Kamee,
die ein Schimmern durchlässt durch die Ränder;

У меня получается так:
в то время как сейчас комната за ней наполняет двери ( проем, конечно!, но мне этот дверной проем ( на русском!) таким грубым показался, что оставила невнятные (на русском!) двери ) темнотой, как фон камеи, что (которая- то есть она, камея) пропускает через края мерцание.
Вот.

Вышла вдруг и, ветром пленена,
Светлая, как высвечена светом,
Зала, как шлифована, при этом
Темноты за ней полна

И темнит проем, как фон камеи,
Что сиянье через край явила;
Вечер тотчас словно стал темнее,
Только вышла, опираясь на перила,

Выдохнула и уже легка,
И еще, и опустила руки,
к небу подается от округи,
от всего уже так далека…

Не проникает взор ее за прутья,
в нем ничего не отразится здесь,
ей кажется, за прутьями по сути
нет мира, он за прутьями - исчез.

Упругий мягкий шаг, который круто
сворачивает, кружит, круг так мал,
беззвучный вихрь, танцующий как будто,
всю волю мощную в себя вобрал.

Взлетит завеса глаз порой повыше, -
видение возникнет, и тогда
пронижет мышцы страстное затишье,
и канет в сердце, без следа.

Der Panther.
Jardin the Plantes, Paris

Sein Blick ist vom Vorübergehn der Stäbe
So müd geworden, daß er nichts mehr hält.
Ihm ist, als ob es tausend Stäbe gäbe
und hinter tausend Stäben keine Welt.

Der weiche Gang geschmeidig starker Schritte,
Der sich im allerkleinsten Kreise dreht,
Ist wie ein Tanz von Kraft um eine Mitte,
In der betäubt ein großer Wille steht.

Nur manchmal schiebt der Vorhang der Pupille
Sich lautlos auf. - Dann geht ein Bild hinein,
geht durch der Glieder angespannte Stille -
Und hört im Herzen auf zu sein.